IV. Страдания Иисуса, Его смерть и воскресение (главы 18-20)
А. Арест Иисуса (18:1-11)
Иоан. 18:1 . Иисус вышел из горницы, где происходила тайная вечеря, и отправился с учениками Своими за поток Кедрон; другими словами, пересек эту реку в восточном направлении. Кедрон, который теперь носит название Вади-эн-Нар, - это стремительный поток, берущий начало севернее Иерусалима и протекающий на своем пути к Мертвому морю между горами Храмовой и Елеонской. При переходе Кедрона царем Давидом, направлявшимся на Елеонскую гору, он был предан своим другом Ахитофелем (2-Цар. 15:23,30-31). К этому же месту приурочено было предательство Иисуса "другом" Его Иудою.
Сад на Елеонской горе был для Иисуса и Его учеников местом вечернего времяпрепровождения, когда они бывали в Иерусалиме (Лук. 21:37). В дни праздников (например, на Пасху) тысячи иудеев приходили в святой город Иерусалим, и большинство из них располагалось на это время в шалашах и временных убежищах на подходе к нему.
Иоан. 18:2-3 . "Корень всех зол есть сребролюбие" (1-Тим. 6:10). Так что неудивительно, что Иуда предал Иисуса, движимый любовью к деньгам (Иоан. 12:4-6; Матф. 26:14-16). Иуда не был каким-то чудовищем, но - обычным человеком, страдавшим весьма распространенным грехом - жадностью; этим и воспользовался сатана в своих целях.
В знакомое ему место Иуда привел отряд римских воинов и объединившихся во враждебном отношении к Иисусу храмовых служителей… и фарисеев. Римлянам, по-видимому, дано было указание задержать этого "возмутителя спокойствия", объявлявшего Себя "царем".
Иоан. 18:4 . Иисус хорошо знал обо всем, что должно было произойти, и появлением Своих врагов во главе с Иудой не был захвачен врасплох. Жертва, которую Он приносил, была добровольной (10:14,17-18). Ранее, в процессе Своего служения, Он уходил от попыток народа объявить Его царем (6:15).
Драматической напряженности и вместе иронии исполнена сцена, представленная Иоанном в 18:4, 6-8. Иуда привел воинов и тех, кого послали с ними религиозные вожди, с тем, чтобы взять Иисуса силою. И вот Он стоял перед ними один (ученики в это время спали - Лук. 22:45-46), безоружный; и все-таки именно Он оставался "хозяином положения". Не говоря уж о том, что под покровом ночи Он мог бы легко скрыться, как вскоре поступили Его ученики (Мар. 14:50). Но Он спокойно вышел им навстречу.
Иоан. 18:5-6 . Его слова это Я испугали явившихся за Ним настолько, что они отступили назад и пали на землю. Скорее всего, первыми паника охватила иудеев, которые наслышаны были о чудесах Иисуса и могли опасаться Его реакции.
Иоан. 18:7-9 . Следуют повторный вопрос Иисуса и повторный ответ из толпы, что они ищут Иисуса Назорея, и снова заявление Его: Это Я.
Как Пастырь добрый Иисус отдавал жизнь за овец Своих (10:11). Начало Его заступничества за них в этой сцене уже свидетельствует о заместительном характере Его жертвоприношения. Он умирал не только за них, но и вместо них. И как Пастырь Добрый Он стремился сохранить всех Своих овец еще и потому, что после Него им надлежало исполнять на земле Его дело, в соответствии с волей Отца (6:38).
Иоан. 18:10 . Петр, выражавший намерение умереть за Иисуса (Матф. 26:33-35), бросился защищать Его. Несомненно, рыбаком Он был лучшим, чем воином, поскольку, думая снести одному из врагов голову, отсек ему лишь правое ухо. О том, что пострадавшим оказался раб первосвященника, записано как у Луки, так и у Иоанна (но лишь Иоанн называет раба по имени - Малх), и это сходство в деталях лишний раз говорит об исторической достоверности евангельских повествований.
Лука добавляет, что Иисус "восстановил" ухо Малху (Лук. 22:51), - подробность, свидетельствующая о любви Господа и к врагам Его! Слепая верность Петра была, конечно, трогательной, но в данном случае она не согласовывалась с Божиим планом. "Ревность по Боге" при отсутствии знания часто уводит людей в сторону от Него (Рим. 10:2).
Иоан. 18:11 . Вторично в эту ночь заслужил Петр выговор от Учителя (13:6-11). Многократно и недвумысленно говорил Он ученикам о приближении Своей смерти (3:14; 8:28; 12:32-33; сравните Лук. 9:22), но они так и не осознали необходимости ее (Лук. 24:25).
Чаша, которую дал Иисусу пить… Отец, - это образ страдания и смерти, через которые предстояло Ему пройти в знак Божиего отвержения греха (Пс. 74:9; Ис. 51:17,22; Иер. 25:15; Иез 23:31-33). Риторическим вопросом, обращенным к Петру, Христос желал побудить Своею апостола наконец-то начать мыслить в правильном направлении. Ведь на землю Он пришел, чтобы исполнить волю Отца, и теперь время для этого наступило.
Б. Иисус перед синедрионом, и отречение от Него Петра (18:12-27)
Иоан. 18:12-14 . Когда воины… взяли Иисуса, была поздняя ночь. Позади у Господа был долгий и трудный день. Ученики на протяжении этого необычного дня настолько устали, что не в состоянии были побороть сон. Иисус же в это время (когда ученики спали) переживал глубокий внутренний кризис. Страшные эти часы Он провел в молитве и в "борении" (Мар. 14:33-41, Лук. 22:44). И вот теперь, связанный, Он был в руках Своих врагов. Он остался один, потому что все ученики разбежались (Матф. 25:56; Иоан. 16:32).
Разбирательство "дела" началось перед синедрионом. Сообщение о том, что Иисуса отвели… сперва к Анне, имеется только в Евангелии от Иоанна. Анна был назначен первосвященником в 6 г. по Р. Х. правителем Сирии Квиринием и оставался на этом посту до тех пор, пока не был снят с него прокуратором Иудеи Валерием Гратом. Согласно иудейским законам первосвященник должен был оставаться на своем посту пожизненно, однако, римляне не хотели, чтобы власть так долго принадлежала одному человеку, и поэтому довольно часто сменяли первосвященников.
Так, преемниками Анны были поочередно пять его сыновей и, наконец, зять его Каиафа (таблицу в Деян. 4:6; Лук. 3:2). Известно, однако, что Анна сохранял "закулисную" власть; это видно и из того, что прежде чем предать Иисуса формальному суду, Его привели к Анне. Написав, что Каиафа… был на тот год (т. е. в год, когда распяли Христа) первосвященником, Иоанн напоминает своим читателям о невольном пророчестве Каиафы (Иоан. 11:49-52).
Иоан. 18:15-16 . Придя в себя от первого испуга, охватившего их в Гефсиманском саду, когда толпа схватила Иисуса, а ученики разбежались, двое из их числа вернулись и тайно последовали за Господом и Его врагами, которые вели Его в Иерусалим. Вместе с ними они вновь перешли Кедрон. Это были Симон Петр и другой ученик.
Хотя по имени этот "другой" не назван, скорее всего им был сам Иоанн, сын Зеведея, т. е. автор этого Евангелия (сравните 20:2; 21:20,24). Спутник Петра был знаком первосвященнику и потому смог войти во двор первосвященнический. Ему таким образом представилась возможность не только наблюдать за происходящим, но и провести с собою Петра.
Иоан. 18:17-18 . Как противоречило отречение Петра даже и перед рабой придверницей (!) недавней его готовности отдать за Иисуса жизнь (13:37), да и его поведению в Гефсиманском саду, когда он отсек ухо (18:10) Малху. Заметим, между прочим, что едва ли не большая опасность угрожала и "другому ученику", о котором в доме первосвященника, вероятно, знали, что он был учеником Иисуса, но тот от Него не отрекся.
Иерусалим находится на высоте примерно 1000 метров над уровнем моря, а потому ночи там в это время года холодные. Петр примостился к костру, разведенному служителями, и грелся. Эта маленькая подробность относительно холодной ночи и людей у костра во дворе первосвященника еще одно свидетельство, что автор Евангелия был очевидцем происходившего.
Иоан. 18:19 . События, описанные в стихах 12-27, напоминают драму, разыгрывающуюся на двух сценических подмостках. О том, что происходит на первой "сцене", говорится в стихах 12-14, тогда как стихи 15-18 переносят внимание читателя ко второй "сцене". И снова действие разыгрывается на первых "подмостках" (стихи 19-24), и опять возвращается на вторые (стихи 25-27).
Предварительное разбирательство, возможно, напоминало современную практику, когда подозреваемого в совершении преступления приводят в полицейский участок. Анна стал расспрашивать Иисуса об учениках Его, т. е. о людях, разделявших Его взгляды, и о характере учения Его. В свете возможного опасения мятежа (11:48) эти вопросы могли выглядеть естественно.
Иоан. 18:20-21 . Иисус отвечал Анне, что не создавал никакого тайного культа или организации. Да, у Него был небольшой круг учеников, но то, чему учил, Он учил открыто, в общественных местах в синагоге и в храме). Немало Иудеев слушало Его и знают, что Он говорил, так что ответ на свой вопрос первосвященник мог получить у них.
Иисус не "двум истинам" учил и не мог считаться виновным, пока вина Его не доказана. А поэтому Его обвинителям надо было представить свидетелей, если они хотели уличить Его в чем-то серьезном. Естественно, никакого конкретного обвинения против Него они выдвинуть не могли, и все, что им оставалось, это заманить Его "в ловушку".
Иоан. 18:22-24 . Один из служителей, сочтя Его ответ первосвященнику дерзким, ударил Иисуса по щеке, и это было одним из явных нарушений закона в процессе "предварительного слушания".
Христос пытается привлечь внимание ударившего Его к "сути" дела, а не к "форме" Его ответа Анне. Спокойным достоинством дышат Его слова: если Я сказал что-то неверное по существу, покажи, в чем это неверное, но если тебе нечего возразить, почему бьешь Меня?
Истину всегда легче обойти или заставить замолчать того, кто говорит ее, чем спорить с нею. Ибо она сама доказывает свою правоту. Именно эта мысль и звучит в кратком замечании Иисуса "служителю", изобличающем лицемерие Его мучителей. Они знали истину, но возлюбили неправду. Они видели свет, но предпочли ему тьму (3:19; Рим. 1:18).
После предварительного допроса Анна отослал Иисуса к своему зятю первосвященнику Каиафе (Иоан. 18:13).
Иоан. 18:25-27 . В этих стихах рассказывается о том, как Петр во второй и третий раз отрекся от Господа. Об отречении Петра записано во всех четырех Евангелиях, и это говорит о том, что в недостойном поведении этого апостола все евангелисты усматривали нечто принципиально важное. Поскольку нет людей, даже и среди известных миру христиан, которые не падали бы и не "претыкались" на своем пути, в том обстоятельстве, что к отречению Петра и, следовательно, к факту его падения (как и к последующему его "восстановлению" - глава 21) привлекают внимание читателей все евангелисты, видится источник великого "пастырского утешения".
Последнее отречение апостола было вызвано вопросом родственника Малха, которому Петр отсек ухо. Сразу же после того, как апостол в третий раз отрекся от Господа, Христос взглянул на него (Лук. 22:61), и Петр, заплакав горько, вышел вон (Лук. 22:62). И тотчас запел петух (сравните с Матф. 26:72-74). Во исполнение пророчества Иисуса (Иоан. 13:38). (У Марка написано, что петух пропел дважды; комментарий на это обстоятельство в Мар. 14:72).
В. Гражданский суд над Иисусом (18:28 - 19:16)
Иоан. 18:28-29 . Каждый из евангелистов обращает внимание на те или иные важные с его точки зрения подробности, описывая следствие по делу Иисуса, Его смерть и воскресение. Иоанн дополняет сведения, имеющиеся у других евангелистов. Только он сообщает о допросе у Анны и рассказывает намного подробнее и психологически убедительнее о встрече Иисуса с Пилатом. С другой стороны, Иоанн ничего не пишет о рассмотрении "дела" в синедрионе (сравните Мар. 14:55-64), где Христа обвинили в богохульстве (Таблицу шести разбирательств по делу Иисуса в Матф. 26:57).
Поскольку синедрион не вправе был приговорить Иисуса к смертной казни, дело представили римскому губернатору Понтию Пилату, занимавшему этот пост с 26 по 36 гг. по Р. Х. Обычно губернатор жил в Кесарии, но в дни больших иудейских праздников предусмотрительно перебирался в Иерусалим - на случай народного возмущения или мятежа. Пасха в этом отношении была особенно опасным временем - по причине накала эмоций, овладевавших иудеями при воспоминании о своем освобождении из египетского рабства.
Относительно того, где именно находился дворец Пилата, нет единого мнения. Он мог находиться на территории крепости Антония, раскинувшейся с северной стороны храма, или же быть одним из дворцов Ирода, возведенных западнее Иерусалима. Так или иначе, иудеи не вошли в преторию (подразумевается резиденция языческого губернатора), но могли остаться во дворе или в крытой галерее. Не звучит ли иронией то обстоятельство, что и замышляя убийство, готовя его, иудейские вожди заботились о том, чтобы с точки зрения церемониальной остаться чистыми! Пилат сам вышел к ним (вероятно, во двор) и приступил к "неофициальному" допросу.
Иоан. 18:30-31 . В самом тоне ответа иудеев на вопрос Пилата: в чем вы обвиняете Человека Сего? - чувствуется их неприязнь к губернатору, которая, впрочем, была взаимной. (Они ненавидели Пилата за его грубость и за то, что, будучи язычником, он правил ими. Пилат же, в свою очередь, презирал иудеев, и в конце-концов, примерно в 36 году, они добились, что его отозвали в Рим.)
Поначалу Пилат отказался послужить - во исполнение требования иудеев - палачом. Он в общем представлял, что происходит. Незадолго перед тем он, вероятно, был свидетелем триумфального входа Иисуса в Иерусалим. И понимал, что в обвинениях, возводимых на Него, вожди иудеев движимы прежде всего завистью (Матф. 27:18). Поэтому Пилат и затеял с ними своеобразную игру, ставкой в которой была жизнь Иисуса. Он отказался предпринимать что-либо, не имея конкретных доказательств Его вины.
Выдвинутое против Иисуса обвинение в богохульстве трудно было доказать, да Пилат и не считал его, исходя из римских законов, преступлением, заслуживающим смерти. Хотя официального права предавать кого-либо смерти иудеи были лишены, в некоторых случаях они все-таки побивали виновного (по их мнению) камнями (Деян. 6:8 - 7:60). Но Иисус был достаточно популярен в народе, и Его они предпочли убить руками римлян. Синедрион имел право осудить, но официально привести приговор в исполнение могла лишь римская власть.
Иоан. 18:32 . Иоанн объясняет, почему иудеи привели Иисуса к римлянам. Как уже говорилось, сами они побивали казнимых камнями, "сокрушая им кости". Римляне же казнили через распятие. И Христу надо было претерпеть именно такую казнь от язычников (по наущению иудеев) в силу трех причин: а) во исполнение соответствующих пророчеств (в частности, того, что "кость Его да не сокрушится"; 19:36-37); б) чтобы "коллективная вина" за содеянное легла как на иудеев, так и на язычников (Деян. 2:23; 4:27); в) чтобы через распятие Иисус "был вознесен", как "змей в пустыне" (толкование на Иоан. 3:14). Кроме того, подпавший под Божие проклятие должен был быть "повешен на древе" - в знак осуждения греха (Втор. 21:23; Гал. 3:13).
Иоан. 18:33-34 . У Пилата состоялся с Иисусом разговор наедине (стихи 33-38а). Губернатор сознавал, что во всей этой истории было что-то странное - ведь в "обычных" обстоятельствах иудеи не стали бы выдавать одного из своих на расправу ненавистным римлянам.
Согласно Луке (23:2) они обвиняли Иисуса в трех вещах: в том, что "смущал" народ, противился уплате налогов кесарю и выдавал Себя за "Христа, Царя". И вот Пилат начал с вопроса Иисусу, Царь ли Он Иудейский? Иисус ответил ему вопросом же, его ли это мысль, или другие (т. е. иудеи) сказали ему это о Нем? В сущности Иисус спрашивал Пилата, уж не видит ли он в Нем политической угрозы Риму?
Иоан. 18:35-36 . Саркастически звучит ответ Пилата: разве я Иудей? И стану, мол, всерьез вникать в их религиозные распри и споры об их "царях"? Мое дело - надзирать за соблюдением гражданских законов. (Конечно, в стоявшем перед ним Иисусе Пилат не усматривал никаких признаков "царского достоинства".) …Твой народ и первосвященники предали Тебя мне. Эти слова римлянина не могли не причинить глубокой боли Христу: Твой народ и его вожди обвиняют Тебя. Этот печальный мотив звучит уже в первых стихах Евангелия от Иоанна: "Пришел к своим, и свои Его не приняли" (1:11).
Из дальнейших слов Иисуса следует, что Риму не надо опасаться политического мятежа по Его вине. Он - не зилот и к возмутителям общественного спокойствия никакого отношения, не имеет, тем более не является их вождем. Его Царство не таково, как существующие в "мире сем". Ибо это - небесное Царство. В земных царствах подданные царя не выдают его врагам (служители бы Мои подвизались бы за Меня, чтобы я не был предан. Но Его Царство не насилием стоит и не мятежом утверждается, а повиновением Богу.
Иоан. 18:37 . Поскольку Иисус говорил о "царстве", Пилат "ухватился" за слово "царь". Итак, Ты все-таки Царь? Христос не отрицает сказанного Пилатом, но дает ему понять, что Его Царство - это Царство Истины (в значении истинного Богопознания, духовной истины), которое стоит над всеми земными царствами. Всякий, кто от истины (т. е. расположен к ней, будь-то иудей или язычник) слушает гласа Моего, говорит Господь. В нескольких словах Он в сущности утверждает Божественный характер как происхождения Своего (Я… пришел в мир), так и служения чтобы свидетельствовать об истине).
Иоан. 18:38 . Вопрос Пилата: что есть истина? - звучит, не замирая, в веках. Трудно сказать, какой смысл вложил в него тогда, две тысячи лет назад, римский прокуратор Иудеи. Отразилось ли в нем его желание узнать то, чего не знал никто? Или он прозвучал философски-цинично по поводу "сомнительности" познания как такового? Либо свидетельствовал о безразличии Пилата ко всякой абстрактной мысли, не имеющей отношения к практической деятельности?
А, может быть, он был всего лишь раздраженной реакцией на непонятные слова Иисуса? Любое из этих предположений может быть правильным. Важно, однако, что Пилат внезапно "отвернулся" от Того, Кто "есть Истина" (14:6), не дождавшись ответа от Христа. Важно и заявление Пилата о невиновности Иисуса. Теперь Ему предстояло умереть как Пасхальному агнцу "без порока" (Исх. 12:5).
Иоан. 18:39-40 . Продемонстрировав свое скептическое отношение к возможности выяснить, "что есть истина", Пилат явил и слабую приверженность принципу права, справедливости. А также отсутствие мужества, чтобы отстаивать свои убеждения. Ведь если он пришел к выводу, что ни одно из обвинений, возведенных на Иисуса, не соответствует действительности, то должен был освободить Его. Вместо того, Пилат пустился на целый ряд компромиссов, не желая в этой трудной ситуации прямо взглянуть в лицо "неудобной" истине.
Прежде всего, узнав, что Иисус - из Галилеи, губернатор послал Его к Ироду (Лук. 23:6-7). Затем он попробовал аппелировать к толпе (Иоан. 18:38), надеясь перехитрить первосвященников и старейшин. Зная о популярности Иисуса, он подумал, что народ предпочтет Его Варавве. Но "вожди" сумели уговорить народ (Матф. 27:20). То, что Пилат отпустил Варавву, обвиненного в убийстве и мятеже, свидетельствовало о слабости его как человека, поставленного соблюдать интересы Рима в Иудее.
Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его.
Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.
Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.
Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?
Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель его.
И когда сказал им: «это Я», они отступили назад и пали на землю. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.
Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут,
Да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.
Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо; имя рабу было Малх.
Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?
Когда Последняя Вечеря, речь Иисуса к ученикам и молитва закончились, тогда Иисус со своими друзьями покинул горницу и направился в Гефсиманский сад. Им нужно было пройти воротами на крутой склон холма, сойти по нему вниз в долину Кедрона, пересечь поток и подняться на холм на другой стороне долины, где и был расположен этот масличный сад. Есть известная символика в этом переходе через Кедрон. Пасхальных агнцев всегда резали в Храме и их кровь выливалась на алтарь в жертву Богу. Число агнцев, закалываемых в Храме было громадным. Когда однажды был сделан подсчет, число их оказалось 256.000. Можем себе представить, что творилось во дворах Храма, когда кровь животных выливалась на алтарь, откуда она стекала по желобу вниз в долину и поток Кедрон. Кровь пасхальных агнцев окрашивала поток в красный цвет и в момент перехода Иисуса через Кедрон на пути в Гефсиманию. Несомненно мысль о Его собственной крови промелькнула у Него в голове, когда Он посмотрел на окраску воды в потоке.
Перейдя Кедрон, Иисус с учениками пошел на гору Елеонскую, на склоне которой был расположен Гефсиманский сад. Гефсимания — значит пресс для выжимания масла. Масло выжималось из маслин, которые росли в этом саду. Много богатых людей имели там свои частные сады. В Иерусалиме было мало места для частных садов, потому что город был выстроен на вершине холма. Помимо этого, существовало церемониальное запрещение пользоваться удобрениями для деревьев на священной земле. Поэтому зажиточные люди владели садами за городом на склонах Елеонской горы.
До сего дня паломникам показывают небольшой сад на склоне холма. За ним прекрасно ухаживают францисканские монахи, и в глубине его сохранилось восемь древних оливковых деревьев с таким обхватом, что они, как сказал Х. В. Мортон, скорее похожи на утесы, чем на деревья. Они весьма стары и известно, что их датируют периодом еще до мусульманского захвата Палестины. Вряд ли возможно, что они существуют со времен жизни Иисуса на земле, но несомненно ноги Спасителя ступали по пересекающим сад тропинкам на склоне Елеонской горы.
И вот в этот сад пришел Иисус. Какой-то богатый житель — анонимный друг Иисуса, чье имя навсегда останется в тайне — вероятно дал Ему ключ от калитки в сад и право пользоваться им во время посещений Иерусалима. Иисус с учениками часто заходил сюда в поисках уединения, тишины и покоя. Иуда знал, что Иисус бывает здесь, и решил, что здесь и будет ему легче всего организовать Его арест.
Есть что-то потрясающее в вооруженной силе, которая пришла арестовать Иисуса. Иоанн говорит, что там был отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев. Служители эти были охранниками Храма. Начальство Храма держало охрану для соблюдения порядка в Храме, а у Синедриона тоже были свои служители, которые приводили в исполнение его декреты. Следовательно служителями, пришедшими арестовать Иисуса, были иудеи — служители охраны Храма. Но там был также отряд римских воинов. Отряд носит название спеира, которое может означать три вещи. Этим греческим словом называли римские когорты (отряды), которые состояли из 600 человек. Если это был запасной отряд солдат, в нем могло быть 1000 человек: 240 кавалеристов и 760 пехотинцев. Но иногда, хотя гораздо реже, этим же словом называли самое малое подразделение римского легиона манипулу, состоящее из 200 солдат.
Таковы три возможных объяснения слова спеира, которое употребляется Иоанном в этом отрывке. Но даже, если бы толковали значения этого слова, как самое малое подразделение, так называемую манипулу, все равно для ареста простого Галилейского плотника такая сила кажется чрезмерной. Во время праздника Пасхи в Иерусалиме всегда было больше солдат, чем обычно. Запасные отряды располагались в башне Антония, с которой был виден Храм, чтобы в любое время можно было выступить. Однако какой комплимент силе Иисуса! Когда власти решили арестовать Его, они снарядили для этого чуть ли ни целую армию.
Иоанна 18,1-11 (продолжение) Арест в саду
Мало таких сцен в Евангелии, которые открывают нам качества характера Иисуса так, как эта сцена Его ареста в саду.
1. Она показывает нам Его мужество. На Пасху было полнолуние и сад был освящен почти как днем. Но для ареста Иисуса враги пришли с факелами. Зачем? Ведь для освещения они не были нужны. Они, вероятно, рассчитывали, что им придется искать Иисуса между деревьями и во всех потаенных углах. Но Иисус не только не прятался от них, а вышел им навстречу, когда они пришли и спросил их: «Кого ищете?» «Иисуса Назорея», — ответили они. Он сразу же ответил: «Это Я». Тот, Кого они собирались искать в темных углах зарослей на склоне горы, стоял перед ними не считаясь ни с чем, во всей Своей славе. Это было мужество Человека, готового встретить все лицом к лицу.
Во время гражданской войны в Испании был осажден один город. В числе осажденных было немало желающих сдаться.
Тогда вождь их встал и сказал: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».
2. Она показывает нам Его власть. Он стоял перед ними Один, невооруженный, ничем не защищенный, а их было много, сотни, и все они были до зубов вооружены. Но почему-то, когда они приблизились к Нему и стали лицом к лицу с Ним, они поверглись на землю. От Него исходил дух власти, который при всем Его одиночестве делал Его сильнее могущества армий.
3. Она показывает нам, что Иисус избрал смерть. Здесь снова ясно видно, что Он смог бы избежать смерти, если бы пожелал. Он мог пройти сквозь толпу и удалиться, как делал раньше, но Он не сделал этого теперь. Он даже помог врагам арестовать Себя. Он избрал смерть.
4. Эта сцена показывает нам его заботливую любовь. Он заботился не о Себе, а о Своих учениках. «Я сказал вам, что это Я; итак, если вы Меня ищете, оставьте их, пусть идут».
Среди множества бессмертных эпизодов периода Второй мировой войны выделяется случай из жизни миссионера в Таррау Альфреда Садда. Когда японцы высадились на его острове, с ним было двадцать мужчин, из которых большинство были новозеландскими солдатами, служителями гарнизона. Японцы расстелили на земле флаг Великобритании и приказали Садду топтать его. Он направился ж флагу, и когда подошел вплотную, круто свернул направо и обошел его. Ему снова приказали пройти ногами по флагу. Но этот раз он обошел его с левой стороны. Когда приказ повторили в третий раз, он сгреб флаг руками и поцеловал его. Когда японцы повели всю эту группу расстреливать, некоторые и з них по своей молодости упали духом, но Альфред Садд ободрял их. Их выстроили в ряд с ним в центре, но в решительный момент он встал перед своими товарищами и ободрял их своей речью. Окончив речь, он встал впереди других, чтобы его убили первым. Альфред Садд больше беспокоился о других, чем о себе. Заботливая любовь Иисуса окружала учеников даже в Гефсимании.
5. Эта сцена показывает нам полное послушание Иисуса. «Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец», — говорит Он Петру. Ведь в этом была воля Божия, и этого было для Иисуса вполне достаточно. Иисус оставался верным до смерти.
В этом эпизоде есть одна личность, которой мы должны отдать справедливость. Эта личность — Петр. Он, один из всех, схватил меч, чтобы сразиться с сотнями врагов. Вскоре Петру предстояло отречься от Учителя, но в данный момент он был готов пойти один против ста ради Иисуса Христа. Мы можем говорить о трусости и слабости Петра, однако, не будем забывать его высокого мужества в этот момент.
Иоанна 18,12-14.19-24 Иисус перед Анной
Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса, и связали Его,
И отвели Его сперва к Анне; ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником.
Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.
Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.
Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего;
Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот они знают, что Я говорил.
Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?
Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?
Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.
Для того, чтобы наше повествование не прерывалось, мы возьмем два отрывка подряд, потому что они оба относятся к суду перед первосвященником Анной. Мы сделаем то же самое с двумя отрывками, относящиеся к Петру.
Иисуса вначале привели к Анне. Анна был известной личностью. Эдершейм пишет о нем: «Ни одна другая личность не знакома так в современной иудейской истории, как личность Анны. Ни один человек не считался таким удачником и счастливчиком, как первосвященник, но в то же самое время никто не был более ненавидим, чем он». Анна был властью за спиной у трона в Иерусалиме. Сам он был первосвященником от 6 до 15 года. Его четыре сына тоже занимали положение первосвященников, а Каиафа был его зятем. Уже сам этот факт заставляет задуматься, потому что проливает некоторый свет на вещи. Когда-то иудеи были свободны и первосвященники служили пожизненно, но когда над ними поставили римских проконсулов, служение первосвященника сделалось предметом соперничества, взяток, интриг и продажности. Оно доставалось тому, кто мог больше заплатить, кто больше других подхалимничал или готов был пойти на сделку с римским проконсулом. Первосвященник добывал себе комфорт и престиж не только взятками, но и сотрудничеством с оккупантами страны. Семья Анны была несметно богата и все ее члены постепенно пробились вверх путем интриг и взяток. Анна оставался закулисной властью у всей семьи.
Сам метод добычи денег у Анны был позорным. Во дворе язычников при Храме находились торговцы жертвенными животными, которых в свое время разогнал Иисус. Это не были простые торговцы, а вымогатели. Каждая жертва, приносимая в Храме, должна была быть без пятна и порока. Специальные инспекторы проверяли, так ли это на самом деле. Если животное покупали вне Храма, можно было с уверенностью сказать, что оно окажется с каким-нибудь недостатком, который обнаружат инспекторы. После этого жертвователя направляли к будкам Храма, где он мог купить для себя уже проверенное животное, которое не имело пороков. Такая система кажется удобной и полезной, если бы не одно обстоятельство. Вне стен Храма пару голубей можно было купить за 4 местных монеты, а внутри — за 75. Все это было самым настоящим вымогательством. Лавки, в которых можно было купить жертвенных животных, назывались «базаром Анны». Они были собственностью семьи Анны и путем эксплуатации паломников Анна нажил себе свой капитал. Сами иудеи ненавидели семью Анны. Даже в Талмуде есть такие слова: «Горе дому Анны. Горе их змеиному шипению! Они — первосвященники, их сыновья -казначеи, их зятья — охранники Храма, их слуги бьют народ палками». Да, Анна и его семья пользовались дурной славой.
Теперь мы видим, почему случилось так, что к Анне первому привели Иисуса. Ведь Иисус посягнул на его законное имущество. Он разогнал его торговцев жертвенными животными и поразил Анну в самое больное место — в его кошелек! Анна хотел первый позлорадствовать при поимке этого раздражающего его Галилеянина.
Следствие перед Анной было насмешкой над правосудием. Закон запрещал задавать задержанному такие вопросы, которые вели бы к его обвинению. Великий иудейский учитель средневековья Маимонид говорит об этом так: «Наш истинный закон не налагает смертного наказания на грешника вследствие его собственного признания». Анна нарушил этот принцип иудейского правосудия, когда допытывал Иисуса, и именно это напомнил ему Иисус, когда сказал: «Что спрашиваешь Меня? Спроси слышавших, что Я говорил». Иными словами: «Собирай свои сведения обо Мне через других законным порядком. Допроси твоих свидетелей, на что ты имеешь полное право». Но когда Иисус сказал это, один из служителей, стоявших рядом ударил Его по щеке и сказал: «Ты что учишь первосвященника, как проводить следствие?» Иисус ответил: «Если Я сказал что-нибудь незаконно (худо), созовите свидетелей. Я же только напомнил о законе. За это ли бьете Меня?»
Иисус и не ожидал справедливости. Личные интересы Анны и его коллег были задеты Им, и Он был осужден без всякого следствия. Когда человек занят злым делом, у него есть только одно желание — избавиться от всех своих противников, и, если он не может сделать это честным путем, он прибегает к любому пути.
Иоанна 18,15-18.25-27 Герой и трус
За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.
А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра.
Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет.
Между тем рабы и служители, разведши огонь, потому что было холодно, стояли и грелись; Петр также стоял с ними и грелся.
Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет.
Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?
Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.
Когда другие ученики оставили Иисуса и бежали кто куда, Петр отказался сделать это, но последовал за Иисусом даже после ареста, потому что не мог оторваться от Него. Он пришел к Каиафе первосвященнику в обществе другого ученика, который мог войти туда по знакомству.
Существует немало предположений относительно этого другого ученика. Одни думают, что этим учеником был просто какой-то неизвестный ученик, имени которого мы не знаем. Другие думают, что это был либо Никодим, либо Иосиф Аримафейский, которые были членами Синедриона и могли быть хорошо знакомы с первосвященником. Было даже предположение, что этим учеником был Иуда Искариот. Иуде приходилось не раз входить и выходить через ворота двора первосвященника во время подготовки его предательской сделки, и он мог быть равно знаком как служанке, так и самому первосвященнику. Но одно обстоятельство исключает такую возможность. После сцены в саду роль Иуды в предательстве стала совершенно ясной и вряд ли Петр мог продолжать общаться с ним. Самым распространенным мнением является то, что этим учеником был сам Иоанн. Этот взгляд настолько укоренился, что его трудно устранить. Возникает только один вопрос: каким образом Иоанн из Галилеи был знаком, и притом близко, с первосвященником?
На это существует два предположения.
а) Ученик апостола Иоанна Поликарп (епископ Смирнский) написал об этом четвертом Евангелии свои размышления. Он никогда не сомневался в том, что Иоанн, написавший это Евангелие, был любимым учеником Христа. Но он рассказывает о нем еще одну весьма любопытную вещь. Он говорит, что по рождению Иоанн был священником, и носил петалос — золотую дощечку со словами «Святыня Господня», которую первосвященники носили в виде диадемы поверх своего головного убора. Если это верно, тогда Иоанн был в родстве с первосвященником, только трудно верится, чтобы он был священнического происхождения, потому что Евангелие ясно говорит нам о нем, как о Галилейском рыбаке.
б) Второе объяснение принимается легче. Ясно, что у отца Иоанна был весьма успешный рыболовный промысел, так что он даже мог позволить себе наемных работников (Мар. 1, 20). Рыба была основным промыслом в Галилее. Свежая рыба была роскошью, потому что тогда не было транспорта, позволяющего при перевозке сохранять ее свежей. Соленая же рыба была основной пищей. Предполагают, что отец Иоанна занимался торговлей соленой рыбы, и был поставщиком дома:первосвященника. В таком случае Иоанн мог быть хорошо знаком с первосвященником и его слугами, потому что он частенько доставлял товар отца в дома заказчиков. Эта теория находит некоторую поддержку в преданиях. Х. В. Мортон рассказывает о посещении арабского кафе где-то на окраине Иерусалима. Здание было небольшим, но в нем сохранились некоторые камни и арки от христианской церкви, которая раньше была на этом месте, которое еще раньше было местом дома Зеведея, отца Иоанна. Францисканцы верят, что эта семья занималась рыбной торговлей в Галилее с филиалом в Иерусалиме, и снабжала хозяйство Каиафы соленой рыбой, и потому Иоанн имел доступ в дом первосвященника.
Но как бы там ни было, Петр пришел во двор первосвященника, где трижды отрекся от Христа.
И вот что весьма интересно: Иисус сказал, что Петр отречется от Него трижды, пока не пропоет петух. Петр вспомнил об этом, сразу же после своего отречения, когда услыхал этот знакомый ему и всем звук.
Иоанна 18,15-18.25-27 (продолжение) Герой и трус
Итак, во дворе первосвященника Петр отрекся от своего Господа. Ни с одним человеком комментаторы и проповедники не обошлись так несправедливо, как с Петром. Его слабость и позор всегда особенно подчеркиваются, но ведь было и что-то другое, чего мы не должны забывать.
1. Мы не должны забывать, что все ученики, кроме Иоанна (если он был тем не названным по имени учеником) бежали. Вспомним так же, как поступил Петр. Только он один выхватил меч против значительно превосходящих сил в Гефсимании. Только он один последовал за Иисусом после его ареста. Нам нужно запомнить в первую очередь мужество Петра, а не его падение. Мужество держало его вблизи Иисуса в то время, как другие разбежались. Ту неудачу, которую потерпел Петр, мог потерпеть только исключительно мужественный человек. Верно, что он не выдержал испытания, но это случилось с ним в ситуации, с которой другие ученики даже не дерзнули столкнуться. Он упал не потому, что был трусливым, а потому что был храбрым.
2. Мы должны помнить, как сильно Петр любил Иисуса. Другие оставили Его, а Петр остался с Ним. Он настолько любил Иисуса, что не мог оставить Его. Верно, что он не выдержал, но он не выдержал в условиях, в которые мог попасть только преданно любящий Иисуса человек.
3. Мы должны помнить, что Петр восстановил себя. Ему было нелегко. Весть об его отречении быстро распространилась, потому что люди любят злые вести о ближних. Как говорит предание, люди кукарекали, когда Петр проходил мимо, подражали тому утреннему звуку петуха, который запечатал позор Петра. Но Петр обладал мужеством и твердостью цели, чтобы восстановить себя, и начав падением, поднялся до величия.
Подлинный Петр отстаивал свою верность в горнице, подлинный Петр вытащил меч при свете луны в саду, подлинный Петр пошел за Иисусом, потому что не мог допустить, чтобы Он пошел куда-то один, и не подлинный Петр подломился под давлением обстоятельств и отрекся от своего Господа.
И вот именно это видел Иисус. Самое замечательное в Иисусе то, что Он может рассмотреть подлинного человека под его внешними слабостями и падениями. Он понимает, Он любит нас, невзирая на то, что мы делаем, потому что любит нас не за то, что мы собой представляем, а за то, какими мы способны быть. Прощающая любовь Иисуса настолько велика, что Он видит нашу подлинную личность, самую ее сущность, не в нашей верности, но в нашей преданности; не в нашем поражении грехом, но в нашем стремлении к добру даже во время поражения.
Иоанна 18,28-19,16 Иисус и Пилат
От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.
Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего?
Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.
Пилат сказал им: возьмите Его вы и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, — Да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?
Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?
Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?
Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.
Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем;
Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?
Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.
Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить его.
И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в баргряницу,
И говорили: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по, ланитам.
Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что Я не нахожу в Нем никакой вины.
Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!
Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы и распните, ибо я не нахожу в нем вины.
Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.
Пилат, услышав это слово, больше убоялся,
И опять вошел в преторию, и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа.
Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?
Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе.
С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю.
Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа.
Тогда была пятница пред Пасхою, и час шестой. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш!
Но они закричали: возьми, возьми распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя кроме кесаря.
Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.
Это наиболее драматическое описание суда над Иисусом во всем Новом Завете и деление его на части привело бы к потере полной картины. Эту повесть нужно читать целиком. На ее изучение и осмысление потребуется немало времени. Драма этого отрывка заключается в столкновении и взаимодействии персонажей и потому ее лучше всего рассматривать не по частям, но в отношении характеров ее участников.
Начнем с иудеев. Во дни жизни Иисуса на земле иудеи были в подчинении у Рима. Римляне давали им немало свободы управления, но они не имели права приводить в исполнение смертный приговор. Так называемое право меча (иус гладии) принадлежало Риму, как и в Талмуде говорится: «За сорок лет до разрушения Храма суд в делах жизни и смерти был отнят от Израиля». Первым римским губернатором Палестины был Колоний. Историк Иосиф Флавий писал о его назначении на этот пост: «Сначала он был назначен прокуратором с данным ему от кесаря правом решения дел жизни и смерти» (Иосиф Флавий «Еврейские войны» 2,8, 1). Тот же историк упоминает некого священника Ананию, который решил казнить некоторых своих врагов. Более осторожные иудеи воспротивились его решению на основании того, что у него не было права ни принимать его, ни приводить в исполнение. Анании не позволили осуществить его решение и он был смещен со службы за то, что это вообще пришло ему в голову (Иосиф Флавий «Еврейские древности» 20,-9,1). Верно, что иногда, как например в случае со Стефаном, иудеи производили самосуд, но по закону они не имели права никого казнить. По этой причине они были вынуждены привести Иисуса к Пилату, прежде чем распять Его.
Если бы сами иудеи имели право казнить преступников, они бы побили Иисуса камнями. Закон гласит: «И хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество» (Лев. 24,16). В таких случаях свидетели, словом которых подтвердилось преступление, имели право бросать камни первыми. «Рука свидетелей должна быть на нем прежде всех, чтоб убить его, потом рука народа» (Втор. 17,7). Таков смысл стиха, в котором говорится: «Да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет (Иоан. 18,32). Он сказал также, что когда Он будет вознесен, то есть распят, всех привлечет к Себе (Иоан. 12,32). Во исполнение этого пророчества, Иисус должен был быть распят, а не побит камнями. И потому, что римский закон не позволял иудеям казнить преступников, Иисус должен был умереть по-римски, потому что Он должен был быть вознесен.
Он начала и до конца иудеи пытались использовать Пилата в своих целях. Они не могли сами убить Иисуса, и потому решили, чтобы римляне убили Его для них.
Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат
Но это еще не все об иудеях.
1. Они с самого начала ненавидели Иисуса, но тут их ненависть перешла в истерический дикий вопль: «Распни Его, распни!» Под конец они настолько обезумели в своей ненависти, что стали глухи призывам рассудка и милосердия, и даже простой человечности. Ничто в этом мире не искажает так человеческое суждение, как ненависть. Позволив себе однажды ненавидеть, человек уже не может ни думать, ни видеть прямо, ни слышать без искажения. Ненависть ужасна тем, что она лишает человека здравого суждения.
2. Ненависть заставила иудеев потерять чувство меры. Они были настолько внимательны и точны в отношении церемониальной чистоты, что не решились войти в преторию, и в то же самое время делали все, что только могли, чтобы распять Сына Божьего. Для того, чтобы иметь право есть Пасху, иудей должен был быть совершенно чистым. Если бы они вошли на территорию Пилата, они бы осквернились вдвойне. Во-первых, по книжному закону: «Жилище язычников нечисто», а во-вторых, там могла оказаться закваска. Пасха была праздником опресноков и частью подготовки к нему были поиски закваски и удаление до последней крошки всего заквашенного из дома, как символ греха и зла. Войти в дом Пилата означало бы войти туда, где может оказаться что-нибудь с закваской, что было бы осквернением для иудея перед Пасхой. Но даже если бы иудей и вошел в дом язычника, где может быть закваска, он был бы нечистым только до вечера, после чего они должны были совершить церемониальное омовение, которое снова делало их чистыми.
Теперь посмотрим, что делали эти иудеи. Они исполняли все детали церемониального закона с тщательной осторожностью, и в то же самое время гнали Сына Божьего на Крест. Это и есть то, чего всегда можно ожидать от человека. Многие члены церквей заботятся о самых незначительных мелочах, а Божий закон любви и прощения нарушают ежедневно. Есть церкви, в которых правила ухода за облачениями, утварью и мебелью, церемонии и ритуалы исполняются самым тщательным образом, но в которых дух любви и общения бросается в глаза только своим отсутствием. Самое печальное явление в мире то, что человеческий разум может терять способность отдавать первое место главному.
3. Иудеи изменили свои обвинения Иисуса перед Пилатом. Между собою после личного допроса они обвинили Иисуса в богохульстве (Мат. 26,65). Но они прекрасно знали, что Пилат не примет во внимание такое обвинение и скажет, что это их собственное религиозное дело, и они могут разрешить его и без него. Так что в конце концов иудеи прибегли к обвинению Иисуса в мятеже и политическом восстании. Они обвинили Его в том, что Он выдает Себя за царя, хотя знали, что их обвинение ложно. Ненависть ужасна, она никогда не замедлит исказить истину.
4. Для того, чтобы добиться смерти Иисуса, иудеи отреклись от всех своих принципов. Самое ужасное, что они произнесли в тот день, было: «Нет у нас царя, кроме кесаря». Слово Самуила к народу было: «Господь Бог Царь ваш» (1 Цар. 12,12). Когда Гедеону предложили править народом, он ответил: «Ни я буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть вами: Господь да владеет вами» (Суд. 8,23). Когда римляне захватили Палестину, они произвели перепись, чтобы обложить народ нормальным налогом, которому он подлежал. Иудеи же взбунтовались, уверяя, что только Бог их Царь, и только Ему Одному они будут отдавать честь. Поэтому, когда иудейские начальники и служители сказали Пилату, что у них нет царя, кроме кесаря, это было самой резкой переменой в истории. Само это выражение по всей вероятности почти лишило чувств Пилата и он глядел на них в замешательстве. Иудеи были готовы отказаться от всех своих принципов ради избавления от Иисуса.
Ужасная картина: ненависть превратила иудеев в обезумевшую толпу вопящих, неистовствующих фанатиков. В своей ненависти они забыли всякое милосердие, меру, правосудие, все свои принципы и даже Самого Бога. Никогда еще в истории мира не была так ярко проявлена ненависть к одному Человеку.
Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат
Теперь мы перейдем к другому персонажу этой драмы — Пилату. Его поведение во время следствия почти непостижимо. Вполне ясно и не может быть яснее, что Пилат знал, что обвинения иудеев против Иисуса были вымыслом, что Он ни в чем не виноват. Иисус произвел на Пилата сильное впечатление, и он не хотел осуждать Его, и все же осудил и приговорил Его к смерти. Сперва он попробовал отказаться вообще разбирать это дело, потом предложил по случаю праздника Пасхи выпустить Его на свободу, поскольку одного преступника полагалось выпускать. Затем он велел бить Его плетьми, думая этим угодить иудеям. До конца он не решался занять твердую позицию и заявить иудеям, что он не желает иметь никакого дела с их злостными махинациями. Мы не сможем даже начать понимать Пилата, если не познакомимся сначала с его историей, которая изложена частично в трудах Иосифа Флавия, и частично в трудах Филона.
Для лучшего понимания мы должны сделать экскурсию в историю.
Во-первых, чем вообще занимался римский проконсул в Иудее? В 4 г. до Р. Х. умер Ирод Великий, который был царем всей Палестины. При всех его недостатках он был во многих отношениях неплохим царем и был в хороших отношениях с римской властью. В своем завещании он разделил царство между тремя сыновьями. Антипа получил Галилею и Перею; Филипп получил Ватанею, Аврантиду и Трахонит — дикие, незаселенные местности на северо-востоке; Архелай, которому тогда было всего восемнадцать лет, получил Идумею, Иудею и Самарию. Римляне одобрили такое разделение царства и утвердили его.
Антипа и Филипп правили спокойно и успешно, но Архелай правил с таким вымогательством и тиранией, что сами иудеи попросили римлян убрать его и назначить им проконсула. По всей вероятности они рассчитывали на присоединение к крупной провинции Сирии, которая была настолько велика, что им была бы дана полная свобода делать, что им угодно. Все римские провинции делились на два класса. Те, в которых полагалось держать войска, были под прямым контролем императора и считались имперскими провинциями, а те, в которых не полагалось держать войска, считались мирными и спокойными провинциями под контролем сената и назывались сенатскими.
Палестина была явно неспокойной, мятежной страной. Она нуждалась в войсках и следовательно была под контролем и управлением императора. Самые крупные провинции управлялись проконсулом или легатом, и такой была Сирия. Меньшие провинции того же класса управлялись прокураторами. Он имел полный контроль над военной и юридической администрацией провинции. Он посещал каждую область провинции по меньшей мере раз в год, и выслушивал дела и жалобы. Он заведовал сбором налогов, но не имел права повышать их. Ему выплачивали жалование из казны и строжайше запрещали брать взятки или подарки у людей, а если он преступал это требование, жители его провинции имели право доносить на него императору.
Кесарь Август назначил именно прокуратора управлять делами Палестины, и первый такой прокуратор был назначен в 6 г.; Пилат же приступил к этому служению в 26 г. и прослужил до 35 года. Палестина была провинцией, которая изобиловала трудностями и нуждалась в твердом, сильном и мудром управлении. Мы не знаем прошлого Пилата, но надобно полагать, он был неплохим администратором, если его назначили на ответственную должность прокуратора Палестины. Ее нужно было хранить в порядке, потому что один беглый взгляд на карту говорит, что она была мостом между Египтом и Сирией.
Однако, проконсул Пилат оказался неудачливым. Он, по-видимому, начал свое служение с полным презрением и полным отсутствием сочувствия к иудеям. Три постыдных случая замарали его карьеру.
Первый произошел во время его первого посещения Иерусалима. Иерусалим не был столицей провинции, столицей была Кесария, но проконсул нередко посещал Иерусалим, и всегда останавливался в старом дворце Иродов на западной стороне города. Пилат всегда приводил с собою отряд солдат. У солдат были знамена, на древках которых красовался миниатюрный металлический бюст императора. Императоры в Риме, как мы уже говорили ранее, считались божествами, а для иудеев они были идолами.
Все прежние римские губернаторы из уважения к тонкостям иудейской религии удаляли это украшение со знамен, прежде, чем войти в город, а Пилат отказался сделать это. Иудеи попросили его снять со знамен украшения, но он упорствовал, не желая потворствовать суевериям иудеев. Он уехал обратно в Кесарию, но иудеи пошли туда за ним и в течении пяти дней обивали его порог, и скромно, но настойчиво требовали своего. Наконец, он согласился встретиться с ними в амфитеатре. Там он окружил их солдатами и заявил, что если они не перестанут просить его, он будет вынужден убить их всех до одного на месте. Иудеи оголили шеи и позволили солдатам бить их, но даже Пилат не мог казнить таких беззащитных людей. Он признал себя побежденным и вынужден был согласиться в будущем снимать образ императора со знамен солдат во время посещений Иерусалима. Таким было начало служения Пилата, и можно смело сказать, что оно было плохим.
Второй случай произошел в связи с водопроводом в Иерусалиме. В Иерусалиме всегда не хватало воды и Пилат решил проложить новый водопровод. Но откуда взять на это средства? Он ограбил казну Храма, в которой лежали миллионы. Сомнительно, что он забрал деньги, которые клались в сокровищницу, как пожертвования, предназначенные для поддержки богослужений в Храме. Более возможно, что он взял деньги, которые назывались корван, и источник поступления которых не позволял использовать их для священных целей. Водопровод был крайне нужен городу. Его постройка была дорогостоящим и крупным предприятием, потому что текущая по нему вода могла быть полезной также и для Храма, в котором при огромном количестве жертв всегда была нужда в воде для очищения. Но народу это не понравилось и он воспротивился Пилату публично. Толпа наполнила улицы города. Пилат пустил в нее своих солдат в простой одежде и с незаметно спрятанным оружием. По сигналу они набросились на толпу и многие иудеи были убиты ножами и дубинками. Снова Пилат оказался в опасности, ибо могла последовать жалоба императору.
Третий случай оказался еще более невыгодным для Пилата. Как мы уже видели, во время посещений Иерусалима Пилат останавливался во дворце Иродов. По его заказу были изготовлены щиты с изображением императора Тиберия на них. Они были исполнением обета, данного Пилатом в честь императора. Император считался божеством, значит изображение чуждого бога оказалось перед глазами иудеев выставленным напоказ в святом городе. Народ негодовал и все важные люди города, даже те, которые поддерживали Пилата, просили его убрать эти щиты. Он отказался. Иудеи пожаловались императору Тиберию и он велел Пилату убрать щиты.
Важно обратить внимание на то, как Пилат окончил свое служение. Это случилось в 35 г. вскоре после Распятия Иисуса. В Самарии вспыхнуло восстание. Оно не было очень серьезным, но Пилат подавил его с садистской жестокостью и множеством казней. Самаряне всегда считались лояльными гражданами Рима и легат Сирии вступился за них. Тиберий приказал Пилату явиться в Рим. Когда он был еще в дороге, Тиберий скончался. Насколько нам известно, Пилат так и не попал под суд, но с этого времени он уходит со сцены мировой истории.
Теперь ясно, почему Пилат вел себя так странно. Иудеи пустили в ход шантаж, чтобы принудить Пилата распять Иисуса: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю», — сказали они ему. Иными словами: «У тебя и так плохая репутация, на тебя уже доносили раньше, и тебя сместят». В тот день в Иерусалиме прошлое Пилата всплыло и начало преследовать его. У него вымогали смертный приговор Христу, а его прежние ошибки мешали ему противостать иудеям. Он боялся лишиться своего положения. Невольно становится жалко Пилата. Он хотел поступить правильно, но ему не хватало мужества отказать иудеям. Он распял Христа, чтобы сохранить свою должность.
Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат
Мы познакомились с историей Пилата, а теперь посмотрим на его поведение во время судебного следствия Иисуса. Пилат не хотел осуждать Иисуса на смерть, потому что был уверен в его невинности, но он был слишком запутан в сетях своего прошлого.
1. Пилат начал с того, что попытался свалить ответственность на кого-то другого и сказал иудеям: «Возьмите Его вы и по закону вашему судите». Он хотел уклониться от ответственности в деле Иисуса, но это есть именно то, чего ни один человек не может сделать. Никто не может решить за нас дело Иисуса. Мы должны решать его сами.
2. Пилат пытался выйти из затруднительного положения, в которое попал, используя обычай отпускать одного преступника на праздник, и предложил отпустить Иисуса. Он хотел обойти Иисуса, чтобы избежать прямого сношения с Ним Самим, но и этого никто никогда не может сделать. Человек не может уйти от личного решения в отношении Иисуса. Мы сами должны решить, как нам поступить с Ним, принять ли его или отвергнуть.
3. Пилат решил посмотреть, чего он может добиться компромиссом. Он велел бить Иисуса, рассчитывая, по-видимому, что это удовлетворит иудеев или хотя бы притупит остроту их враждебности к Иисусу. Но и этого ни один человек не может сделать успешно. Никто не может идти на компромисс с Иисусом — никто не может служить двум господам, мы можем быть либо за Иисуса, либо против Него.
4. Пилат решил испробовать уговоры. Он вывел Иисуса избитого и показал Его народу. Он задал им вопрос: «Царя ли вашего распну?» Он попытался обратиться к их чувству сострадания и милосердия и тем добиться перевеса в свою сторону. Но ни один человек не может рассчитывать на то, что призыв к другим заменит его собственное личное решение. Ни один человек не может избежать личного приговора и личного решения в отношении Иисуса Христа.
Под конец Пилат признал себя пораженным. Он предал Иисуса толпе, потому что не имел достаточно мужества принять правильное решение и совершить справедливый поступок.
Но здесь есть еще немного добавочного света, проливаемого на характер Пилата.
1. Здесь есть намек на его застарелое презрение. Он спросил Иисуса, царь ли Он, на что Иисус ответил вопросом, спрашивает ли он это, потому что сам так думает, или на основании того, что ему сказали другие? Пилат ответил: «Разве я иудей? Как можешь Ты ожидать от меня, чтобы я знал что-нибудь об иудейских делах?» Он не слишком гордился тем, что был вынужден вмешиваться в распри и суеверия иудеев. И вот именно эта гордость и делала его плохим проконсулом. Никто не может успешно управлять людьми без попытки понять их образ мышления.
2. Здесь проглядывает также своеобразное суеверное любопытство Пилата. Ему хотелось знать, откуда пришел Иисус, и он имел в виду не только место Его рождения. Когда он услыхал, что Иисус называет Себя Сыном Божиим, он еще больше забеспокоился. Пилат был скорее суеверным, чем религиозным и боялся, что тут может быть доля правды. Он боялся принять решение в пользу Иисуса из страха перед иудеями, но равно боялся решать и против Него, потому что в глубине сердца подозревал, что Бог имеет какое-то отношение к Нему.
3. В душе Пилата жила гнетущая тоска по чему-то. Когда Иисус сказал, что Он пришел засвидетельствовать об истине, Пилат не замедлил спросить Его: «Что есть истина?» Человек может задавать этот вопрос по-разному. Он может задавать его с циничным и насмешливым юмором. Английский писатель Бакон увековечил вопрос Пилата, когда написал о нем так: «Что есть истина?» — спросил шутя Пилат, и не остался чтобы ждать ответа». Однако не с циничным юмором произнес Пилат свой вопрос, и не был он вопросом человека, которому все равно, что ответят, но его броня дала трещину, Он задал этот вопрос задумчиво и устало.
По понятиям мира Пилат был человеком успешным. Он дошел почти до вершины римской служебной лестницы, был генерал-губернатором римской провинции, но чего-то все же не хватало. Здесь в присутствии простого и чем-то великого Галилеянина Пилат увидел, что для него истина все еще тайна, и что теперь он поставил себя в такое положение, в котором нет никакой возможности познать ее. Может быть он шутил, но его шутка была горькой. Некто оказался свидетелем спора нескольких знаменитых людей на тему: «Стоит ли жить?» Он пришел к такому заключению: «Верно, что они шутили, но они шутили подобно шутам, стучащим в двери смерти».
Пилат относился к такому роду людей. В его жизнь вошел Иисус Христос и в тот миг он понял, чего ему не хватало. В тот день он мог найти все, чего ему не хватало, но у него не было смелости противостоять миру, невзирая на прошлое, и выступить за Христа ради славного будущего.
Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат
Мы размышляли о толпе во время суда над Иисусом, и рассуждали потом о Пилате, а теперь приступим к рассуждениям о главном герое этой драмы — Господе Иисусе. Он изображен перед нами несколькими штрихами.
1. Невозможно не видеть в этом повествовании величия Иисуса. Нет чувства, что Он находится перед судом. Когда человек глядит на Христа, у него появляется ощущение, что под судом не Иисус, а он сам. Пилат, возможно, презирал многое у иудеев, но он не мог презирать Иисуса. Мы невольно ощущаем, что не Пилат здесь управляет событиями, а Иисус. Пилат находится в полном замешательстве, беспомощно барахтаясь в запутанной ситуации, которой он не понимает. Величество Иисуса никогда не сияло так ярко, как в тот час, когда Он стоял перед человеческим судом.
2. Иисус говорит с исключительной прямотой о Своем Царстве. Оно не от мира. Атмосфера в Иерусалиме всегда была накаленной, а во время Пасхи это был чистейший динамит. Римляне хорошо знали это и во время Пасхи снаряжали дополнительные отряды солдат в этот город. Пилат же никогда не имел более трех тысяч человек в своем распоряжении: часть стояла в Кесарии, часть в Самарии, и не более чем несколько сот человек в Иерусалиме. Если бы Иисус пожелал поднять восстание и сразиться с ним, Он мог бы сделать это легко в любое время. Но Иисус дает совершенно ясно понять, что Его Царство не от мира сего, что оно не основано на грубой силе, а находится в сердцах людей. Он никогда не отрицал, что добивается победы, но это была победа любви.
3. Иисус говорит, зачем Он пришел в мир. Он пришел, чтобы засвидетельствовать об истине. Пришел, чтобы сказать людям правду о Боге, о них самих, о жизни.
Дни догадок, поисков и полуправды прошли. Иисус пришел сказать людям правду. И это одна из главных причин, почему мы должны либо принять, либо отвергнуть Его. У правды нет остановки на полпути. Человек либо принимает ее, либо отвергает.
4. Мы видим физическое мужество Иисуса. Пилат велел бить Его. Приговоренного к такому наказанию человека привязывали к специальному столбу так, чтобы вся его спина была открыта. Бич делался из ремней или веревок или иногда веток. Ремни бича были усеяны шариками свинца или острыми кусочками кости. Они буквально рвали спину человека в полосы. Мало кто оставался в сознании во время избиения, некоторые умирали, другие совершенно лишались рассудка. Иисус же перенес это наказание. И после этого Пилат вывел Его к толпе и сказал: «Се, Человек!» Здесь снова типичное для Евангелия от Иоанна двойное значение. У Пилата было одно желание: вызвать у народа жалость. Он как бы говорил: «Смотрите, смотрите на жалкое, израненное, кровоточащее существо! Смотрите на Его несчастье! Неужели вы сможете погнать такого Человека на никому не нужную смерть?» Мы почти слышим перемену в голосе Пилата, когда он говорит это, и улавливаем восхищение глубоко в его глазах. И вместо того, чтобы говорить это полупрезрительно с тем, чтобы вызвать сожаление, он говорит это с восхищением, которого не может подавить. Слова, которые употребляет Пилат, звучат по гречески хо антропос, что на разговорном языке означает «человек», но некоторое время спустя греческие мыслители называли так небесного человека, идеального человека, пример мужества. Что бы мы ни говорили об Иисусе, одно всегда останется верным: Его героизм не имеет равного себе в истории людей. Се действительно Человек.
Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат
5. В этом суде над Иисусом мы видим независимость Его смерти от воли людей и верховную власть Бога над всем. Пилат предупредил Иисуса, что имеет власть отпустить Его или распять, но Иисус ответил ему, что он не имел бы никакой власти над Ним, если бы ему не было дано свыше, то есть от Бога. Распятие Христа от начала до конца не выглядит как случай с человеком, который оказался в безвыходном положении, над которым у него нет никакого контроля. Оно выглядит, как случай с Человеком, последние дни Которого были победоносным шествием к цели — Кресту.
6. Здесь также потрясающая картинка молчания Иисуса. На многие вопросы Он не давал ответа Пилату. Он часто погружался в молчание. Он молчал перед первосвященником (Мат. 26,63; Мар. 14,61). Он молчал перед Иродом (Лук. 23,9). Он молчал, когда иудейские начальники жаловались на Него Пилату (Мат. 27,14; Мар. 15,5). Мы сами иногда попадаем в такое положение в разговоре с другими людьми, когда споры и рассуждения становятся просто бесполезными и лишними, потому что у нас нет ничего общего с ними, и мы как бы говорим на разных языках. Так бывает, когда люди действительно говорят на другом умственном и духовном языке. Страшно, когда Иисус не говорит с человеком. Нет ничего ужасней положения, когда ум человека настолько закрыт гордостью и самоволием, что ничего сказанное Иисусом не доходит до него.
7. И, наконец, очень может быть, что в этом суде над Иисусом есть драматическая кульминация, служащая ярким примером страшной иронии.
В этой последней сцене Пилат выводит Иисуса к толпе. «Он вывел Иисуса и сел на судилище, на место, называемое Лифостротон, а по-иудейски Гаввафа (Иоан. 19,13). Это может означать мощенную мраморной мозаикой площадку, на которой стояло судилище. С этого места судья провозглашал свои официальные решения. Однако, в греческом тексте употреблены слова бема — судилище и кафицеин, сидеть — глагол, который может быть либо непереходным, либо переходным и может означать -сесть самому или посадить другого. Возможно, что Пилат последним насмешливым жестом вывел Иисуса к народу в старой багрянице и с терновым венцом на голове и каплями крови от него на челе, и усадил Его на судилище. Затем, указав на Него взмахом руки, спросил: «Царя ли вашего распну?» В апокрифическом «Евангелии Петра» говорится, что издеваясь, они усадили Иисуса на судилище и говорили: «Суди справедливо, Царь Израилев!» Юстин Мученик тоже говорит, что «они усадили Иисуса на судилище и сказали: «Будь нашим судьей». Может быть Пилат, насмехаясь, пытался изобразить Иисуса судьей. Если это было действительно так, какая в этом горькая ирония! То, что должно было служить издевательством, было на самом деле правдой и придет время, когда те, которые смеялись над Иисусом, как судией, встретятся с Ним пред Его вечным Судилищем. Тогда они вспомнят, как издевались над Ним.
Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат
Мы рассмотрели главных персонажей на суде Иисуса: иудеев с их ненавистью, Пилата с преследующим его прошлым и Иисуса с Его спокойным и царственным величием. Но там были несомненно еще другие люди, которые были косвенными участниками этой сцены.
1. Там были воины. Когда Иисуса предали им на избиение, они развлекались со свойственной солдатам грубостью, приводя в исполнение повеление Пилата. Он царь? Значит Ему нужно достать облачение и корону. Они нашли для Него старую багряницу и сплели венок из терна и надвинули его Ему на лоб, а потом издевались над Ним и били Его по щекам. Они играли в игру, в которую обычно играли люди в древности. Воины бичевали Иисуса, насмехаясь над Ним. И все же из всех участников суда над Иисусом, меньше всего можно было винить воинов, потому что они не знали, что творили. Они скорей всего пришли из Кесарии и понятия не имели, что тут происходит. Для них Иисус был просто случайным преступником.
Здесь еще один пример горькой иронии. Воины насмехались над Иисусом, как над карикатурой царя, в то время, как Он был действительно Царем и притом единственным. Под шуткой скрывалась вечная истина.
Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат
2. Последним участником этой сцены был Варавва, о котором Иоанн говорит весьма коротко. Про обычай отпускать одного преступника на праздник мы не знаем ничего, кроме того, что нам говорит Евангелие. Другие Евангелия несколько дополняют картину. Когда мы соберем всю информацию, то увидим, что Варавва был известным разбойником, принимавшим участие в восстании в городе, и совершившим по крайней мере одно убийство (Мат. 27,15-26; Мар. 15,6-15; Лук. 23,17-25; Деян. 3,14).
Само имя Вараввы интересно тем, что имеет два возможных происхождения. Оно может происходить от Вар Авва, что значит сын отца, или Вар Равван, что значит сын раввина. Не исключена возможность, что Варавва был сыном какого-нибудь раввина, совратившимся отпрыском благородной семьи и потому весьма возможно, что несмотря на то, что он был преступником, его любили в народе, как своеобразного Робин Гуда. У нас нет никакого основания думать, что Варавва был мелким жуликом или простым вором из тех, которые залазят по ночам в дома людей. Он был лестес, то есть разбойник, возможно из числа тех, которые наводняли дорогу в Иерихон, и в руки которых попадались запоздалые путники, или, что еще более вероятно, был одним из фанатиков, поклявшихся освободить Палестину от римского ига любою ценою, даже если это означало преступную жизнь, полную убийств и ограблений. Варавва был разбойник, но такой, у которого жизнь была полна приключений, романтики и блеска, делавших его любимым героем толпы, и в то же самое время источником отчаяния для блюстителей порядка и закона.
У имени Вараввы была еще одна интересная сторона. Оно было его отчеством, подобно тому, как для Петра бар Ионин, сын Ионина, было отчеством, а собственным именем было Симон. Следовательно у Вараввы должно было быть также и собственное имя. Существуют некоторые греческие манускрипты, и некоторые сирийские и армянские переводы Нового Завета, в которых Варавва назван именем Иисус. Такая возможность далеко не исключена, потому что имя Иисус в те времена было весьма распространенным, будучи просто греческой версией иудейского имени Иоша. Если это было действительно так, тогда выбор толпы был еще более драматичным, потому что тогда на предложение Пилата выдать им преступника, народ кричал: «Выдай нам Иисуса Варавву, а не Иисуса Назорея».
Выбор толпы был роковым. Варавва был человеком насилия и крови, избравшим разбой как средство для достижения цели. Иисус же был Человеком любви и кротости, и Его Царство было в сердцах людей. Трагедия истории людей в том, что на протяжении веков они избирали путь Вараввы, а путь Иисуса отвергали. Никто не знает, как окончилась жизнь Вараввы, но в одном из своих произведений писатель Джон Оксенгам нарисовал воображаемую картину предполагаемого им конца Вараввы. Он пишет, что сперва Варавва не мог думать ни о чем, кроме свободы. Затем он начал смотреть на Человека, Который умирал, чтобы он мог жить. Это влекло его к Иисусу и он пошел за Ним, чтобы увидеть конец. Когда он смотрел как Иисус тащил Свой Крест, одна только мысль жгла его мозг: «Я должен был нести этот Крест, а не Он. Он спас меня!» Когда он глядел на Иисуса на Кресте, он думал об одном: «Я должен был висеть здесь, а не Он. Он умер за меня». Было ли это действительно так, или нет, мы не знаем, но одно можно с уверенностью сказать: Варавва был одним из грешников, за которого Иисус отдал Свою жизнь, чтобы спасти его.
Взятие Иисуса под стражу
1 Закончив молиться, Иисус отправился со Своими учениками на другую сторону долины Кедрон, где был сад, в который вошёл Он и Его ученики.
2 Иуда, предатель Иисуса, тоже знал это место, так как Иисус часто собирался там со Своими учениками. 3 И тогда Иуда пришёл туда, ведя за собой отряд римских солдат и стражников храма, посланных главными священниками и фарисеями. У них были с собой фонари, факелы и оружие.
4 Иисус заранее знал обо всём, что должно было с Ним случиться. Выступив вперёд, Он спросил: «Кого вы ищете?»
5 Они ответили: «Иисуса из Назарета».
7 Тогда он ещё раз спросил их: «Кого вы ищете?»
И они сказали: «Иисуса из Назарета».
8 Иисус сказал: «Я сказал вам, что это Я. И раз вы ищете Меня, то отпустите этих людей». 9 Он произнёс эти слова, чтобы исполнилось сказанное Им ранее: «Я не потерял никого из тех, кого Ты дал Мне».
10 Тогда Симон Пётр, у которого был меч, выхватил его, ударил им слугу первосвященника и отсёк ему правое ухо. Имя же слуги было Малх. 11 Тогда Иисус сказал Петру: «Спрячь меч в ножны. Разве не должен Я испить чашу # чаша 18:11 Символ страдания. Иисус использует метафору «пить из чаши» в значении принятия страданий, через которые Ему было суждено пройти. Также см.: Мт. 20:23. , назначенную Мне Отцом?»
Иисус перед Анной
12 Отряд римских солдат вместе с военным трибуном и иудейскими стражниками взяли Иисуса под стражу. Они связали Его 13 и сначала отвели к Анне, тестю Каиафы, который в тот год был первосвященником. 14 Каиафа и был тот самый, кто посоветовал иудеям, что лучше одному Человеку умереть за народ.
Пётр отрекается от Иисуса
15 Симон Пётр и другой ученик следовали за Иисусом. Этот же ученик был знаком первосвященнику и потому вошёл вместе с Иисусом к первосвященнику во двор. 16 Пётр же остался снаружи у ворот. Потом ученик, знакомый первосвященнику, вышел, поговорил с привратницей и провёл Петра во внутренний двор. 17 Тогда привратница спросила у Петра: «Ты, наверное, тоже один из учеников этого Человека?»
Пётр ответил: «Нет, нет!»
18 Было холодно, и потому слуги и стражники храма развели костёр и стояли, греясь у огня. Пётр тоже стоял с ними и грелся.
Допрос Иисуса первосвященником
19 Первосвященник тем временем расспрашивал Иисуса о Его учениках и учении. 20 Иисус ответил: «Я всегда открыто говорил со всеми и всегда учил в синагогах и в храме, где собираются все иудеи, и никогда ничего не говорил тайно. 21 Почему же ты спрашиваешь у Меня? Спроси у тех, кто слушал Меня. Они знают, что Я говорил».
22 Когда Иисус сказал это, один из стражников храма, стоявший поблизости, ударил Его по лицу и сказал: «Как Ты смеешь так отвечать первосвященнику!»
23 Иисус ответил: «Если Я сказал что-то не так, то скажи всем, что не так, а если Я сказал правильно, то за что же ты бьёшь Меня?»
24 Анна тогда отослал Его, связанного, к Каиафе, первосвященнику.
Пётр вторично отрекается от Иисуса
25 Симон Пётр всё это время грелся у костра. Его спросили: «Может быть, ты тоже один из Его учеников?»
Но Он стал отрицать это, сказав: «Нет, нет!»
26 Один из слуг первосвященника, родственник того, кому Пётр отсёк ухо, сказал: «Разве не тебя я видел вместе с Ним в саду?»
27 И Пётр снова стал это отрицать, и тотчас пропел петух.
Иисус предстаёт перед Пилатом
28 После этого стражники вывели Иисуса из дома Каиафы и отвели во дворец римского наместника. Было раннее утро. Иудеи не хотели войти во дворец, чтобы не оскверниться # Иудеи … не оскверниться 18:28 Если иудеи находились возле тех зданий или предметов, к которым прикасались язычники, то специальный обряд очищения накануне праздника Пасхи являлся недействительным. См.: Ин. 11:55. , так как собирались есть пасхальную еду. 29 Поэтому Пилат сам вышел к ним и сказал: «В чём вы обвиняете этого Человека?»
30 Они ответили ему: «Если бы этот Человек не был преступником, мы бы не привели Его к тебе!»
31 Пилат сказал: «Сами заберите Его и судите по своему Закону!»
Иудейские предводители ответили: «Нам не позволено никого предавать смерти». 32 Так случилось во исполнение того, что предсказал Иисус, говоря какой смертью Ему придётся умереть.
Иисус ответил: «Ты прав говоря, что Я — Царь. Я для того был рождён и для того пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине. Каждый, кто принадлежит истине, прислушивается к Моему голосу».38 Пилат спросил: «Что есть истина?» Спросив это, он снова вышел к иудейским предводителям и сказал им: «Я не нахожу в Нём никакой вины. 39 Но у вас есть обычай, чтобы я отпускал по вашей просьбе кого-нибудь на Пасху. Хотите ли вы, чтобы я отпустил для вас Царя Иудейского?»
40 Но они снова закричали: «Отпусти не Его, а Варавву!» Варавва же был разбойник.
18:1-40 Эта глава делится на три основные части. В ст. 1-18 описывается арест Иисуса, в ст. 19-27 рассказывается о Его допросе первосвященником Анной и в ст. 28-40 - о Его допросе Пилатом.
В рассказах четырех евангелистов освещаются основные события ареста Иисуса, суда над Ним, Его казни и воскресения. При согласовании второстепенных деталей этих рассказов возникают определенные трудности, в то время как основные элементы всех повествований находятся в полной гармонии. Иисус был арестован ночью. Его допрос иудейскими властями проходил, по меньшей мере, в два этапа, и как раз во время этих допросов Петр трижды отрекся от Него. Допрос Иисуса светскими властями проходил в три этапа, а затем Иисус был казнен воинами Пилата. Он был погребен в гробнице, принадлежавшей Иосифу из Аримафеи, а в первый день недели воскрес из мертвых, после чего неоднократно являлся живым перед Своими учениками. Ни одна из трудностей в согласовании деталей не является непреодолимой, но в ряде случаев возможно несколько объяснений, и в отсутствие полных данных о событии бывает трудно выбрать из этих объяснений единственно правильное.
18:1 за поток Кедрон, где был сад. Это место было восточным пригородом Иерусалима.
18:3 служителей от первосвященников. Вероятно, это были те же самые люди, которые уже упоминались в 7,32.45. По-видимому, они ожидали сопротивления как со стороны Самого Иисуса, так и со стороны Его учеников.
18:4 зная все... вышел и сказал им. Как это видно из ст. 7 и 11, Иисус сознательно хотел дать Себя арестовать и принять страдания. Он не делал попыток избежать того, что должно было произойти.
18:5 это Я. Может быть, Иисус просто указывает здесь на Себя как на того, кого ищут эти люди, но Его слова буквально совпадают со священным именем Бога, как оно названо в Исх. 3,14 - "Я есмь" (см. ком. к 6,35.36).
18:8 оставьте их, пусть идут. Даже в этот критический момент Иисус продолжает заботиться о Своих учениках (17,12).
18:10 Петр... ударил первосвященнического раба. Лука говорит, что Иисус исцелил этого человека (Лк. 22,51), а Иоанн сообщает, что Петр носил с собой меч и что этого раба звали Малх.
18:11 вложи меч в ножны. Своим упреком Иисус не отрицает права на самозащиту или на гражданское сопротивление; дело в том, что Иисус пришел, чтобы отдать Свою жизнь для искупления многих, и ничто не должно было помешать Ему в исполнении этой задачи (ср. Мф. 16,21-23).
неужели Мне не пить чаши? Эта чаша - несомненно, чаша ярости Божией (Пс. 74,9; Ис. 51,17; Иер. 25,15-17.27-38). "Чаша", которую добровольно согласился испить Иисус, это не просто смерть, но гнев Божий, направленный против греха (ср. Мф. 20,22; Мк. 10,38).
18:13 Анне. Анна был одним из самых влиятельных иудейских лидеров того времени. Хотя официально он был лишен сана первосвященника, его по-прежнему величали этим титулом. Трудно определить, относится ли эпизод, описанный в ст. 13, 19-24, к одному и тому же или к двум разным этапам допроса Иисуса иудейскими властями. Матфей, Марк и Лука относят эти эпизоды к дополнительному допросу Иисуса перед синедрионом. Обе фазы допроса отмечены серьезными нарушениями и отступлениями от правил, установленных самими же иудеями для юридических процедур. Например, синедрион не должен был собираться ночью, смертный приговор нельзя было оглашать в день суда, Анна и Каиафа не могли выступать судьями ввиду их заведомой предубежденности против обвиняемого (ст. 14). На суде использовались лжесвидетельства и лжесвидетели (Мф. 26,59.60). Иисус не был виновен в богохульстве, как утверждали Его обвинители, поскольку в Его высказываниях не хулилось имя Божие. Иисуса избивали на допросе (ст. 22; Мк. 14,65). В дополнение ко всему этому, синедриону не разрешалось собираться для рассмотрения дела, итогом которого могло стать вынесение смертного приговора, в день накануне субботы или праздника. Эти многочисленные нарушения установленной процедуры подтверждают, что осуждение Иисуса иудейскими властями было издевательством над правосудием.
18:15 другой ученик. Вполне вероятно, что этим учеником был Иоанн, поскольку из трех учеников, наиболее близких к Иисусу (Иаков, Петр и Иоанн), только он один ни разу не упоминается в этом Евангелии по имени.
знаком первосвященнику. Он был настолько хорошо известен в доме первосвященника, что мог даже приводить с собой других гостей (ст. 16).
18:17 Рассказ об отречениях Петра прерывается в Евангелии от Иоанна описанием одного из эпизодов допроса Иисуса иудеями (ст. 19-24). Другие евангелисты рассказывают об этих отречениях в одном цельном абзаце. Имеющиеся данные позволяют сделать вывод, что, скорее всего, Петр отрекался от Иисуса в трех различных эпизодах, а не просто трижды произносил слова отречения. Именно так, по-видимому, должно было обстоять дело, когда множество людей приходило, уходило и грелось у костра. Эти три эпизода можно располагать в разной последовательности, но общее число отречений, предсказанное Иисусом - три (13,38), в любом случае оказывается точным. Все четыре Евангелия согласны в том, что первое из отречений было ответом на вопрос девушки-служанки, которую Иоанн называет "рабой придверницей", т.е. лицом, не обладавшим сколько-нибудь значительным влиянием в доме.
нет. Отречение Петра, предсказанное в Зах. 13,6.7, показывает, как одинок был Иисус в Своем священническом самопожертвовании. Одиночество Иисуса в момент Его страданий предвосхищалось в Пс. 68,21.
18:19 Первосвященник же спросил. Это мог быть либо Анна, либо Каиафа, пришедший в дом Анны (ст. 24). Не полагалось задавать обвиняемому вопросы до тех пор, пока свидетели не изложили содержания обвинения. По этой причине некоторые называют данный эпизод не допросом, а слушанием.
18:22 один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке. Бить арестованного не позволялось, пока вина не будет доказана.
18:25 сказали Ему. Т.е. спросили Его еще раз. Это указывает на то, что Петру было задано более одного вопроса.
18:26 родственник тому, которому Петр отсек ухо. Вопрос этого человека напугал Петра больше, чем предыдущий, потому что родственник Малха мог отомстить.
18:27 тотчас запел петух. Марк замечает, что это был уже второй петушиный крик (Мк. 14,72), как это и предсказывал Иисус (Мк. 14,30). Другие евангелисты обращают внимание на сам крик, не придавая значения тому, каким он был по счету.
18:28 в преторию. В 18,28 - 19,16 Иоанн рассказывает о допросе Иисуса римлянами. Этот допрос состоял из трех этапов: 1) первого появления Иисуса перед Пилатом (ст. 28-38); 2) появления перед Иродом (Лк. 23,5-12); 3) второго появления перед Пилатом (18,39 - 19,16). Иоанн рассказывает только о первом и третьем этапах допроса, но приводит гораздо больше подробностей, чем другие евангелисты.
чтобы не оскверниться. Знаменательно, что в римской претории - месте, которое иудеи ненавидели и считали нечистым, они вступили с римлянами в сотрудничество целью предать Иисуса смерти (см. ком. к 13,1 - 17,26).
18:29 в чем вы обвиняете? Несомненно, допрос должен был начаться со слушания обвинительного заключения, но у иудеев не было обвинений, которые могли бы быть приняты к рассмотрению в римском суде, не говоря уже о том, чтобы дать основание для смертного приговора.
18:30 если бы Он не был злодей. Иудеи пытаются уклониться от ясного ответа и, пускаясь в риторику, хотят, чтобы Пилат поверил им на слово.
18:31 возьмите Его вы. Это вполне логичный ответ. Пилат, вне всякого сомнения, полагал, что раз иудеи не могут выдвинуть каких-либо конкретных обвинений, они не должны требовать, чтобы он, Пилат, судил Иисуса.
нам не позволено предавать смерти никого. В землях, завоеванных римлянами, органам местного самоуправления запрещалось выносить смертные приговоры. Такой порядок гарантировал защиту людям, поддерживавшим римскую власть. Факт этого запрета составляет подоплеку случая с женщиной, взятой в прелюбодеянии (7,53 - 8,11). Иудеи не всегда подчинялись этому запрещению (см. Деян. 7,57-60).
18:32 давая разуметь, какою смертью Он умрет. См. 3,14; 12,32-34. Обычным для иудеев видом смертной казни было побивание камнями. Повешение и распятие на кресте, подразумеваемые под словом "вознесен", практиковались римлянами. Вынесенный приговор показывает, что суд над Иисусом, какими бы вопиющими несправедливостями он ни был отмечен, проходил в согласии с Божией волей. Символично и то, что иудеи не смогли побить Его камнями, а именно такое наказание предусматривалось законом Моисеевым для нарушителей закона. Таким образом, хоть и опосредованно, Сам Бог засвидетельствовал, что Тот, Кого Он послал, не нарушил тот закон, который Он дал.
18:33 Ты Царь Иудейский? Этот вопрос был вызван выдвинутыми против Иисуса обвинениями (см. Лк. 23,2).
18:34 от себя ли ты говоришь это? Важное уточнение, потому что ответ Иисуса зависит от того смысла, который Пилат вкладывал в свой вопрос. Иисус не был царем Иудейским в том значении, которое придавали этому титулу иудейские лидеры (Лк. 23,2), поэтому Он и не призывал к мятежу против римлян, но в мессианском смысле Он действительно был Царем Иудейским (12,13; Мф. 2,2; Лк. 1,32.33; 19,38).
18:35 разве я Иудей? Пилат слегка раздражается, потому что ему кажется, будто Иисус уходит от прямых ответов на его вопросы. Но данной фразой он непроизвольно отвечает на вопрос Иисуса: обвинение было выдвинуто не им.
18:37 ты говоришь. Эти слова означают: "Ты говоришь верно, что Я - Царь". Пилат получает замечательный ответ от Того, Кто всю Свою жизнь проповедовал истину и Кто Сам был истиной (1,8.14.17; 8,32; 14,6).
18:38 что есть истина? Истина стояла перед Пилатом.
я никакой вины не нахожу в Нем. Здесь, а также в 19,4.6, Пилат заявляет, что не находит в Иисусе никакой вины. В ст. 39 и в 19,12 говорится о попытках Пилата освободить Иисуса. В 19,1 он приказывает бичевать Иисуса, надеясь этим удовлетворить желание толпы видеть Иисуса наказанным, и затем освободить Его. Из действий прокуратора видно, что он не желал предавать Иисуса смерти. По иронии судьбы, именно римский правитель пытался освободить Иисуса, тогда как "свои" (1,11), к которым Он пришел, желали Его смерти.
С богословской точки зрения, Пилат засвидетельствовал невиновность Иисуса. Иисус умер безвинно, принеся Себя в беспорочную пасхальную жертву.
18:39 Есть же у вас обычай. Обычай отпускать во время Пасхи уголовного преступника был важен для самого праздника, отмечавшегося в память избавления израильского народа от гибели. Иисуса следовало избавить от наказания, поскольку Он был невиновен, иудеи же предпочли помиловать Варавву. И это символично - грешники спасаются от карающего гнева Божия тем, что Иисус претерпел за них этот гнев (см. ком. к 6,1-4).
18:40 Варавву. Это имя означает "сын отца", но принимает заместительную смерть истинный Сын Отца.
1–11. Взятие Иисуса Христа воинами. – 12–27. Христос пред Анной и Kаиафой. – 28–48. Христос пред Пилатом.
Ин.18:1. Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Kедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его.
Историю взятия Христа стражей и суд над Ним евангелист изображает отчасти сокращено по сравнению с синоптическими Евангелиями, а в других случаях более обстоятельно, указывая на некоторые опущенные у первых евангелистов подробности этих событий. Так, он сообщает, что по окончании Своей прощальной беседы с учениками Господь вышел (из горницы, где происходила беседа) «за поток Kедрон», о чем не упоминают синоптики. Kедрон был небольшой поток, протекавший по долине, находившейся между Иерусалимом и Масличной горой. Имя его в переводе с еврейского значит «черный, мутный». Евангелист называет его потоком зимним (χείμαρρος), т.е. имевшим в себе воду только тогда, когда (зимой) шли дожди. Место, куда пошел Христос, евангелист называет садом, не приводя названия этого сада (у синоптиков – «Гефсимания»).
Ин.18:2. Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.
Евангелист отмечает, что этот сад как место, где Христос обычно останавливался раньше при посещениях Иерусалима, был хорошо известен Иуде. Таким образом, Господь явно не хочет принять никаких мер к ограждению от возможного нападения на Него врагов, руководимых Иудой: Он сознательно и добровольно дает Себя захватить врагам.
Ин.18:3. Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.
Члены синедриона, очевидно, успели убедить Пилата в особой опасности, которую представляло движение, поднятое Христом, и прокуратор (см. комментарии к Мф. 27:2) дал им отряд (σπεῖρα) солдат (часть когорты), к которому присоединились служители синедриона. Хотя было светло от луны, которая сияла тогда в полном виде, однако солдаты взяли с собой светильники для того, чтобы высмотреть весь сад, все уголки его.
Ин.18:4. Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?
Ин.18:5. Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его.
Христос не ожидает, когда его найдут, а Сам выходит солдатам навстречу из того несколько уединенного места, где Он совершал Свою молитву (ср. Лк. 22:41). Спокойствие, обнаруженное при этом Христом, евангелист объясняет тем, что Господь знал наперед все, что с Ним будет.
Ин.18:6. И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю.
Ин.18:7. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.
Ин.18:8. Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут,
Ин.18:9. да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.
Kогда находившиеся по близости к Христу солдаты и служители синедриона услыхали из Его собственных уст, что пред ними стоит Иисус Назорей, то они испугались, отпрянули назад и повалились на землю. Вероятно, более всего испугались и произвели род паники служители – иудеи, которым, конечно, припомнились рассказы о чудесах Христа и которые могли опасаться, что Христос поступит с ними, как некогда пророк Илия поступил с воинами, пришедшими схватить его (4 Цар. 1:10). Иоанн отмечает при этом, что Христос требует, чтобы воины не трогали Его учеников: так исполнилось слово Его, высказанное в первосвященнической молитве (Ин. 17:12; ср. Ин. 6:39). Причина, почему Христос не хотел, чтобы вместе с Ним взяли и учеников, была, конечно, в том, что они должны были продолжать Его дело после Него, да они еще и не были готовы к перенесению страданий.
Ин.18:10. Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх.
Ин.18:11. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?
Повторяя здесь рассказ синоптиков об отсечении мечом уха архиерейскому рабу, Иоанн прибавляет, что это сделал именно апостол Петр и что рабу было имя Малх (имя это не иудейское, а арабское, и, вероятно, этот раб был язычником). Замечание Христа апостолу Петру первой своей половиной сходно с тем, что имеется у евангелиста Матфея (Мф. 26:52), вторая же его половина хотя и содержит в себе мысль, подобную мысли, выраженной у Мф. 26:54, однако человеку, которому было известно о молитве Христа в Гефсимании, оно должно было напомнить именно то, что говорил в то время Христос (Лк. 22:42).
Ин.18:12. Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его,
Ин.18:13. и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Kаиафе, который был на тот год первосвященником.
Ин.18:14. Это был Kаиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.
Евангелист Лука говорит, что Христа повели из Гефсимании «в дом первосвященника» (Лк. 22:54), евангелист Марк – «к первосвященнику» (Мк. 14:53) и евангелист Матфей – «к Kаиафе первосвященнику» (Мф. 26:57). Иоанн сообщает здесь более точные сведения. Не прямо к Kаиафе, не к первосвященнику повели Христа, а к тестю тогдашнего первосвященника Kаиафы, Анне (по еврейскому произношению – Анан). Анна сам был с 6-го по 15-й год по Р.X. первосвященником и пользовался уважением со стороны членов синедриона и особенно со стороны Kаиафы, который отвел ему особое помещение в первосвященническом доме. Прежде чем представить Христа на суд синедриона, Kаиафа стал допрашивать Его в помещении Анны (как видно из особенно настойчивого упоминания Иоанна о том, что первосвященником тогда был Kаиафа, он и далее под первосвященником, который допрашивал Христа у Анны, имеет в виду, очевидно, Kаиафу).
Ин.18:15. За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.
Ин.18:16. А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра.
Ин.18:17. Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет.
Ин.18:18. Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Петр также стоял с ними и грелся.
От Христа мысль Иоанна переходит к апостолу Петру, к его отречению. Синоптики все три отречения Петра изображают без промежутков (только евангелист Лука сообщает, что между вторым и третьим отречением прошло около часу – Лк. 22:59), но Иоанн говорит, что первое имело место тотчас по вступлении апостола Петра во двор первосвященника, а второе и третье – уже по окончании допроса у Анны, когда Христа повели к Kаиафе.
С Петром вместе вошел и другой ученик, это был, по объяснению отцов и учителей Церкви (Иоанна Златоуста, Феодорита, Kирилла Александрийского, Ефрема), сам Иоанн, вообще избегающий называть себя по имени. Цан видит здесь обозначение апостола Иакова, брата Иоанна, но доказательства, которые он здесь приводит, малоубедительны. Собственно, этот-то ученики ввел во двор апостола Петра, будучи лично знаком с первосвященником. Привратница знала, что Иоанн был учеником Христа, и потому спросила апостола Петра: «и ты не из учеников ли Этого Человека?» Она выражает здесь свое удивление по поводу того, что нашелся еще один человек, который решился вместе со своим учителем идти на явную опасность. Апостол Петр необдуманно дает отрицательный ответ на вопрос привратницы, не придавая важности вопросу рабыни. Затем он подходит к костру погреться вместе с рабами и слугами.
Ин.18:19. Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.
Ин.18:20. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.
Ин.18:21. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.
Kаиафа хочет сделать Христу предварительный допрос, но Христос отказывается ему давать какие-либо разъяснения о Своем учении: вся Его деятельность прошла совершенно открыто для всех. Он не собирал народ на какие-нибудь тайные совещания (отсюда можно заключить, что первосвященник хотел придать делу Христа политическую окраску).
Ин.18:22. Kогда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?
Ин.18:23. Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?
Один из служителей, сопровождавших Христа, желая угодить первосвященнику, нанес Христу удар по щеке. Это был крайне гнусный поступок: бить подсудимого считалось недопустимым даже у варваров. Но здесь исполнилось предсказание пророка Михея: «тростью будут бить по ланите судью Израилева» (Мих. 5:1). Христос, однако, не оставляет без ответа нелепый поступок слуги. Из этого можно заключать, что заповедь Христа о непротивлении злу (Мф. 5:39) нельзя понимать так буквально, как ее некоторые понимают: Христос требует, чтобы Его наказывали по закону, а не произволу. И если Иоанн приводит это требование Христа, высказанное только по поводу удара, нанесенного Христу, то этим он хочет указать на произвол, проявленный по отношению ко Христу иудейскими властями и всем неверующим иудейством вообще.
Ин.18:24. Анна послал Его связанного к первосвященнику Kаиафе.
Евангелист, сообщая, что Анна послал Христа к Kаиафе, по-видимому, предполагает, что Kаиафа еще не допрашивал Христа. Но выражение «к Kаиафе» означает, «в жилище Kаиафы» (ср. выражение «к тебе» в 1 Тим. 3:14, т.е. в Эфес или «через вас» в 2 Кор. 1:16, т.е. через Kоринф). А прибавка «первосвященнику» в самом конце стиха (по греческому тексту) указывает на то, что теперь Христос отправлен был к Kаиафе уже на формальный суд.
Ин.18:25. Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет.
Ин.18:26. Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?
Ин.18:27. Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.
Петр, между тем, продолжал стоять на дворе у костра (Иоанн, вероятно, последовал за Христом сначала к Анне, а потом к Kаиафе). Тут он подвергается новой опасности. Слуги, видя незнакомого им человека, естественно, предположили, что он из числа учеников Христа, и спросили его об этом. Петр, уже однажды ответив на этот вопрос отрицательно (привратнице) и опасаясь, что если даст теперь утвердительный ответ, то его уличат в противоречии самому себе и выведут отсюда нежелательные для него заключения о нем, отрекается от Христа и во второй раз. Наконец, когда один из служителей спросил Петра, не его ли он видел в саду со Христом – это был родственник Малха, – то Петру для спасения себя ничего не оставалось делать, как снова подтвердить свое отречение. Он мог полагать на основании самого тона вопроса, что при свете факелов слуга не ясно разглядел его лицо.
Рассказ об отречении Петра Иоанн заканчивает простым указанием на то, что непосредственно за отречением Петра пропел петух. Об этом он сообщает для того, чтобы показать, как точно исполнилось пророчество Христа об отречении Петра (Ин. 13:38). Прочие подробности этого события, указываемые синоптиками, он опускает как известные его читателям.
Ин.18:28. От Kаиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.
О суде над Христом у Kаиафы Иоанн ничего не сообщает, об этом читателям было достаточно известно из синоптиков. Он прямо переходит к изображению суда над Христом у Пилата. Было утро, т.е. уже наступил день (ср. Лк. 22:66), примерно около 6 часов утра. Христа повели в преторию, т.е. в бывший дворец Ирода Великого, где обыкновенно имели пребывание римские прокураторы, когда приезжали в Иерусалим. От этого дворца, находившегося на западной стороне города, доселе уцелела так называемая башня Давидова.
Евангелист замечает при этом, что иудеи не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но сохранить себя в чистоте для вкушения пасхи. В доме язычника Пилата, конечно, имелись кислые хлебы, а иудеи уже накануне Пасхи, именно 13-го нисана, обязаны были удалять из своих домов все заквашенное (Баженов, с. 127) как не соответствующее той чистоте, какую иудеи обязаны были сохранять во время Пасхи.
Но что значит здесь выражение «чтобы можно было есть пасху»? Разве пасха еще не была совершена? Из синоптических Евангелий ясно видно, что Христос со Своими учениками пасху уже совершил (см. Мф. 26и параллельные места). Kак же могло случиться, что иудеи, приведшие Христа к Пилату, не совершили еще пасху? На этот вопрос толкователи дают различные ответы. Одни (например, Lambert, The Passover. – Journal of Theological Studies, 1903) утверждают, что у иудеев не было точно установленного времени для совершения пасхи, и Христос совершил пасху в обычное время, тогда как представители иудейства, руководствуясь более точными, по их мнению, календарными исчислениями, справляли в тот год Пасху днем позже, чем простой народ. Профессор Хвольсон (Последняя пасхальная вечеря Иисуса Христа. – Христ. чтение 1875 и 1878 гг.) прибавляет к этому, что Христос поступил совершенно правильно, совершив пасху 13 нисана, потому что в год смерти Иисуса Христа 14 нисана совпало с пятницей, в которую нельзя было заколоть пасхального агнца вследствие столкновения ее с субботой. Поэтому заклание пасхального агнца было для всех евреев перенесено на 13-е, т.е. на вечер четверга. Но в законе было сказано, чтобы пасхальный агнец был вкушаем до утра и только; число этого утра не было указано, и Христос, как и многие другие евреи, вкусил агнца в тот же день, в какой этот агнец был заклан, именно 13-го, тогда как представители иудейства нашли более правильным вкусить агнца на другой день, т.е. 14-го вечером. Иные (в последнее время особенно Цан) стараются доказать, что в рассматриваемом стихе нет и речи о вкушении пасхального агнца. Выражение «есть пасху» означает будто бы вкушение жертвы, которая приносилась на другой день праздника Пасхи, 15-го числа (это т.н. «Хагига»), и вкушение опресноков (Kommentar 3. Evangelium des Johannes, S. 621 и сл.). Наконец, многие из новейших толкователей (например, Луази, Юлихер и др.) полагают, что Иоанн намеренно отступает здесь от правильной хронологии синоптиков, для того чтобы провести мысль о том, что наш пасхальный агнец – Христос. По изображению его Евангелия, Христос умирает в тот день и час, когда, по закону, был закалаем пасхальный агнец.
Из указанных объяснений наиболее правдоподобным представляется первое, по которому одни евреи совершали в год смерти Христа Пасху 13-го, а другие – 14-го нисана. Принимая это объяснение, подтверждаемое вычислениями такого знатока еврейской археологии, как профессор Хвольсон, мы вполне уясняем себе, почему на другой день после вкушения Христом пасхи члены синедриона находят возможным для себя устраивать суд и казнь над Христом, почему Симон Kиринеянин только еще возвращается с работы (Мк. 15:21), жены приготовляют ароматы (Лк. 23:56), Иосиф Аримафейский находит где купить плащаницу (Мк. 15:46). Для многих праздник еще не начался, и разные лавки с товарами еще были открыты. Предание христианской Церкви также подтверждает правдоподобность такого объяснения. Например, святой Kлимент Александрийский прямо говорит, что Господь совершил Пасху 13 нисана, днем ранее законного срока (Баженов, с. 126). И в христианских церквах востока в древнее время – до конца второго века – Пасху праздновали 14 нисана, посвящая ее воспоминанию дня смерти Христа и, следовательно, полагали, что Христос совершил Пасху 13 нисана. Наконец, и еврейское предание сообщает, что Иисус был распят накануне пасхального праздника (там же, с. 135). Таким образом, мы с достаточным основанием можем сказать, что Иоанн точнее определяет здесь хронологические отношения, чем синоптики, согласно которым дело представляется так, будто бы Христос вкусил пасху в тот день, в который ее вкушали все иудеи.
Ин.18:29. Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего?
Снисходя к предрассудку иудеев, Пилат вышел к ним из дворца и остановился на площадке лестницы, которая вела во дворец. Хотя, конечно, ему уже было доложено о Христе в то время, когда члены синедриона испрашивали у него военный отряд для взятия Христа в саду (о том, что Пилат знал о Христе, говорит и рассказ евангелиста Матфея о сновидении жены Пилата, Мф. 27:19), тем не менее, Пилат, по обычаю римского судопроизводства, обращается к иудеям с требованием точно формулировать свое обвинение против Христа.
Ин.18:30. Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.
Иудеи, однако, не хотят, чтобы Пилат со своей стороны производил судебное разбирательство по делу, которое они уже решили. Для него, по их мнению, уже должно быть вполне достаточно того, что они осудили Христа как злодея. Пилату остается только произнести над Ним приговор, в силу которого Он должен быть казнен.
Ин.18:31. Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, -
Сначала Пилат поддерживает свое судейское достоинство и отказывается сделать то, чего от него требовали иудеи, т.е. постановить приговор на основании голословного осуждения. Если иудеи – такова его мысль – не хотят признавать его права производить суд, то пусть судят Христа сами. Иудеи тогда сознаются, что они пришли к Пилату для того, чтобы получить смертный приговор для Христа, так как сами они лишены были права постановлять такие приговоры (Если впоследствии они все-таки казнили архидиакона Стефана при Понтии Пилате, то это было сделано противозаконно, во время народного смятения, см. Деян. 7).
Ин.18:32. да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.
Настойчивость, которую проявили иудеи в отношении своего требования, чтобы именно Пилат постановил приговор о Христе, а с другой стороны, слабость, которую показал далее Пилат в отношении к иудеям, должны были послужить к осуществлению предсказания Христа о роде Своей смерти (Ин. 7 и сл.). Если бы Пилат решительно отказался судитьХриста, настоял бы на своем первом решении (стих 31), то раздраженные иудеи и сами бы казнили Христа, но уже просто побили бы Его камнями как богохульника с их точки зрения, и через это не исполнилось бы пророчество Христа о том, что Его вознесут от земли – конечно, на крест (см. комментарии к Ин. 3:14, 12:32). Только с осуждением Христа на римском суде Ему предстояло распятие на кресте.
Ин.18:33. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?
У евангелиста Иоанна является довольно непонятным, почему Пилат, призвав Иисуса в преторию, спрашивает Его: «Ты Царь Иудейский?» Но из Евангелия Луки мы узнаем, что этому вопросу предшествовало обвинение Христа со стороны иудеев в том, что Он возмущает народ, называя Себя Царем Иудейским (Лк. 23:2). Пилат не мог, конечно, при этом не вспомнить и о том, что он сам же дал воинов, чтобы схватить Иисуса. Под влиянием иудейских наветов он мог прийти к той мысли, что под видом учителя религии в лице Иисуса выступил возмутитель народа против римского владычества.
Ин.18:34. Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?
Христос не отвечает прямо на вопрос Пилата, а Сам его спрашивает. Пусть Пилат скажет, что побудило его спросить у Христа о том, Царь ли Он Иудейский. От выяснения мотива, которым руководствовался в этом случае Пилат, будет зависеть и ответ, какой ему даст Христос. Иначе, конечно, нужно отвечать, если вопрос предложен с точки зрения римлянина, иначе – если Пилат в этом случае повторяет мнение иудеев.
Ин.18:35. Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?
Пилат прежде всего отрицает всякую связь своего вопроса с иудейскими мнениями о Христе как о царе. Для него лично не может быть и вопроса о том, царь перед ним или нет. Этот несчастный Иисус, человек, не имеющий никаких признаков внешнего царского величия, конечно, не царь! Мысль о царском достоинстве такого несчастного может прийти в голову только увлеченному своими религиозными мечтами иудею. «Разве я Иудей?» – спрашивает Пилат. Значит, если он предложил Христу означенный вопрос, то не от себя, он повторил только то, что слышал от иудеев. Kак прокуратор, он обязан разобрать жалобу на Христа, которую принесли ему иудеи. «Что Ты сделал?» Т.е. какими поступками Ты подал иудеям повод обвинять Тебя в замыслах на достижение царской власти?
Ин.18:36. Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.
Христос отвечает Пилату, что ему, как представителю римской власти, власть, на которую заявляет Свои права Христос, не представляет опасности. Царство или власть Христа не от этого мира или не отсюда. Оно небесного происхождения (ср. Ин. 3:5) и должно утвердиться на земле не теми средствами, какими обыкновенно основываются и утверждаются земные царства: у Христа нет сильных сторонников, которые бы могли произвести политический переворот в Его пользу. Сама выдача Христа иудеям не могла бы состояться без сильного сопротивления со стороны Его приверженцев, если бы такие у Него были в достаточном числе («ныне» – очевидно).
Ин.18:37. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
Пилат понял, что Христос не имеет никакого намерения выступить в качестве претендента на иудейский престол. Но в то же время он слышал, что Христос все-таки не отказывается от той мысли, что Он – Царь. Поэтому он и спрашивает Христа «итак Ты Царь» (лучше перевести: «все-таки же Ты Царь»). Может быть, этим вопросом Пилат хотел дать понять Христу, что Ему лучше бы не настаивать на Своем притязании на какое-то неизвестное царство, которое не принадлежит к этому миру... Христос отвечает на это утвердительно: «ты говоришь» (ср. ответ Христа Иуде на Тайной Вечери: «ты сказал» – Мф. 26:25). При этом Христос Свой утвердительный ответ обосновывает выражением Своего самосознания: «ибо (так правильнее перевести стоящую здесь частицу ὅτι, переведенную в русском тексте союзом «что») Я Царь». Но чтобы лучше разъяснить Пилату характер Своего Царства, Христос дает теперь положительное описание Царства (ранее, в 36-м стихе, дано только отрицательное определение Царства Христова). Христос родился, т.е. «исшел от Отца» (Ин. 16:28) и пришел в мир, т.е. выступил в мире не для того, чтобы обычными земными средствами приобрести власть над людьми, а для того, чтобы свидетельствовать об истине и этим проповеданием истины приобретать для нее поданных. Такие подданные могут найтись не только среди иудеев, но и среди всяких народов: всякий, кто не утратил стремления к истине, следовательно, и язычник Пилат, может понять Христа – проповедника истины. Христос таким образом подал здесь Пилату руку, чтобы направить его на истинный путь, приглашал его ознакомиться с Его учением.
Ин.18:38. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем.
Пилат очевидно принадлежал к тем римлянам, которые уже утратили веру в существование истины. Это был скептически настроенный, индифферентный к истине чиновник, который привык видеть везде только ложь, неискренность и полное презрение к требованиям справедливости. В его время в Риме царили взяточничество и продажность, всякий старался только о том, как бы нажить себе состояние, и не разбирал при этом средств. Философия оправдывала такой способ действий, утверждая, что в мире нет ничего достоверного: «только и верно то, – говорил Плиний, – что нет ничего верного». Поэтому и Пилат не желает ничего слышать об истине. «Что есть истина?» Т.е. истина только мечта. Стоит ли из-за нее бороться, идти на смерть? И Пилат, не ожидая ответа (ибо что мог ответить ему этот, по его мнению, энтузиаст-мечтатель? – рассудил Пилат), прокуратор вышел к иудеям и заявил им, что не нашел никакого повода к тому, чтобы подвергнуть Иисуса наказанию.
Ин.18:39. Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?
Что должен был сделать теперь Пилат? Или потребовать от иудеев более обстоятельного донесения о преступлениях Христа, или же взять Иисуса под свою защиту. Но то и другое показалось ему неподходящим: первое потому, что иудеи, очевидно, сказали уже всё, что имели сказать против Иисуса, а второе ввиду опасности возмущения раздраженных иудеев. Поэтому Пилат избирает средний путь: пусть иудеи останутся при своем мнении об Иисусе как преступнике, но пусть при этом удовлетворят и желанию прокуратора пусть этого преступника простят для праздника. Ведь у них есть обычай ежегодно просить отпустить на свободу, ради праздника Пасхи, одного из осужденных римской властью преступников. Пилат теперь согласен помиловать Иисуса, Kоторого он здесь иронически называет Царем Иудейским.
Ин.18:40. Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.
Но иудеи не пошли на такой компромисс: они потребовали, чтобы Пилат для праздника отпустил другого преступника – разбойника Варавву. Иоанн здесь передает события очень кратко. Так он говорит, что требование об отпущении Вараввы было уже вторичным («опять»), а ранее сам об этом требовании не упоминает. Очевидно, что он не хотел подробно передавать то, что уже передано у синоптиков (Мк. 15:6-15; Мф. 27:15-26), но не мог ничего не сказать и о требовании иудеев относительно Вараввы: это нужно было для выяснения дальнейшего поведения Пилата.