Пройдя всю войну с 1942 года и до Берлина, он стал монахом. Уже на посту настоятеля одного из последних незакрытых русских монастырей он дал бой многократно превосходящему противнику. Дал бой и победил. Герои «крепких орешков» – смешные мальчики по сравнению с русским витязем в черной одежде.
Иван Михайлович Воронов, будущий архимандрит и иконописец, родился в 1914 г. бедной крестьянской семье в деревне Торчиха Московской губернии. По окончании сельской школы в 1926 году переехал жить и учиться в Москву к отцу и старшему брату. По окончании девятилетки два года жил в деревне, ухаживая за больной матерью. В 1932 году начал работать на Метрострое, учился в вечерней студии при Московском союзе художников. А в 1936 году Воронов поступил в изостудию, организованную ВЦСПС, которая в те годы приравнивалась к Академии художеств. В том же году Воронова призвали в Красную армию, где он прослужил два года. За это время Иваном была проведена большая работа по организации изокружков и изостудий при воинских частях Московского военного округа.
Демобилизовавшись в 1938 году, Иван Воронов устроился работать диспетчером и экспедитором на секретном военном заводе №58 им. К.Ворошилова (ныне ОАО «Импульс», на проспекте Мира). Здесь он и встретил Великую Отечественную войну. Завод выпускал бомбы, необходимые фронту. Но когда линия фронта приблизилась к столице, заводское начальство в панике пыталось эвакуироваться, используя служебные машины. Бегство руководителей за Урал, подальше от войны, было обычным явлением осенью 1941 года. Но у Воронова хватило мужества не поддаться всеобщей панике. Молодой диспетчер не позволил использовать заводские машины для бегства начальства, а задействовал их для отправки на фронт бомб.
Беспокоясь за судьбу больной матери, Воронов на несколько дней уехал в родную деревню, а когда вернулся в столицу, то застал завод оставленным. Начальство все-таки убежало! Но на местах остались рабочие, с которыми Воронов решил возобновить производство бомб. Производство велось с риском для жизни. Немцы бомбили Москву, и любое попадание в завод могло превратить его в братскую могилу. Но выпуск бомб не прекращался ни на минуту, недоедающие и недосыпающие рабочие перевыполняли дневную норму выработки на 300%. Как вспоминал сам архимандрит Алипий, «наш военный завод был как бы фронтом, и домой с завода уже не уходили».
На фронт Ивана Воронова призвали 21 февраля 1942 года. На войну он уходил не только с автоматом, но и с этюдником с красками.
Продвигаясь с линией фронта, он успевал местным жителям реставрировать иконы и кормил целое подразделение теми продуктами, которые ему давали местные жители за реставрацию икон.
На фронте Иван Воронов создал несколько этюдов и картин, несколько альбомов «боевых эпизодов». Фронтовые работы мастера уже в 1943 г. экспонировались в нескольких музеях СССР.
Командование поощряло «культурно-просветительскую работу среди личного состава части», которую проводил художник, и отмечало умелое выполнение заданий «по обобщению боевого опыта и партийно-политической работы». «Все выполнявшиеся работы товарищем Вороновым носят характер творчества и новизны. В боевой обстановке держал себя смело и мужественно».
Иван Воронов прошел путь от Москвы до Берлина в составе Четвертой танковой армии. Он принимал участие во многих боевых операциях на Центральном, Западном, Брянском и Первом Украинском фронтах. Бог хранил будущего архимандрита, он не получил ни одного ранения или контузии. За участие в боях Воронов был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», орденом Красной Звезды. Всего художник-солдат получил 76 боевых наград и поощрений.
Война оставила неизгладимый след в душе Ивана Воронова: «Война была настолько страшной, что я дал слово Богу, что если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь». Став монахом Алипием, архимандритом Псково-Печорской обители, он в своих проповедях неоднократно обращался к военной тематике, часто вспоминал о войне: «Я часто бывал в ночных дозорах и молил Бога, чтобы не встретились вражеские разведчики, чтобы никого не зарезать».
С войны Иван Михайлович вернулся знаменитым художником. Но карьера светского живописца не привлекала его. «В 1948 году, работая на пленэре в Троице-Сергиевой Лавре под Москвой, я был покорен красотой и своеобразием этого места, сначала как художник, а затем и как насельник Лавры, и решил посвятить себя служению Лавре навсегда».
На поступление в Троице-Сергиеву Лавру его родная мать благословила иконой Божией Матери «Утоли моя печали», сказав: «Матерь Божия, пусть он будет беспечальным». И благословение родной матери он увидел действенным. При постриге, когда нужно было определять ему монашеское имя, посмотрел наместник Лавры в Календарь; ближайшее имя, чтобы он был тут же и именинником, оказалось «Алипий», имя преподобного Алипия, знаменитого иконописца, которого воспитала Киево-Печерская Лавра . По постриге отец Алипий посмотрел сам в Календарь и прочитал перевод своего нового имени: «беспечальный». Поэтому, когда его по телефону пытались пугать представители властей, он отвечал: «Учтите, я - Алипий - беспечальный». И как его небесный покровитель, отец Алипий тоже был иконописцем.
У него не было отдельной кельи. Наместник Лавры показал ему в коридоре место с условием, если отец Алипий к утру за одну ночь сделает себе келью в этом коридоре, то келья будет его. Отец Алипий ответил: «Благословите». И за одну ночь он сделал перегородки, отгороженную келью внутри обил лучинкой, оштукатурил, побелил, устроил пол, покрасил его. А утром наместник Лавры был чрезвычайно удивлен, когда пришел к отцу Алипию и увидел его в новой келье за столом с горячим самоваром.
Вскоре он был удостоен священнического сана, а в 1959 году назначен наместником Псково-Печерского монастыря. Алипий стоял на этом ответственном посту с 1959 по 1975 год.
На плечи его легла тяжелейшая задача: не только восстановить святыни и древности знаменитого Псково-Печерской обители. Но другая задача была еще сложнее – защитить монастырь от закрытия его властями.
Советское время вообще было временем жесточайшего ограничения всех свобод, в том числе и свободы вероисповедания. Сотни тысяч людей, в том числе тысячи священников, монахов и архиереев были казнены властью только за веру и верность Богу. Тысячи храмов были разрушены, остальные закрыты: даже в крупных городах власть старалась оставить открытым только по одному православному храму.
Война заставила власти ослабить давление на Церковь, открыть часть храмов. Но Хрущев начал новый виток борьбы с Церковью. Он обещал показать последнего попа по телевизору. То есть предвкушал нынешние времена, когда телевизор заменит людям Бога, и надеялся дожить до них.
Вот заголовки центральных и местных изданий того времени: «Псково-Печерский монастырь – очаг религиозного мракобесия», «Аллилуйя вприсядку», «Нахлебники в рясах», «Лицемеры в рясах». Противостоять клевете было очень трудно, ещё труднее было сохранить монастырь. В рапортах на имя митрополита Псковского и Великолукского Иоанна архимандрит Алипий подчёркивал: «Газетные статьи, переполненные незаслуженными оскорблениями и клеветой в адрес честных, добрых и хороших людей, оскорблениями матерей и вдов погибших воинов, – вот их «идеологическая борьба» – изгнание сотен и тысяч священников и клириков, причём самых хороших. Сколько их приходит к нам со слезами, что нигде не могут устроиться хотя бы на мирскую работу, у них жёны и дети не имеют на что жить».
Что мог один монах противопоставить аппарату подавления всесильной власти? У него было только одно оружие. Но самое сильное оружие – слово!
Смелость его слов поражает даже при взгляде из нашего либерального времени. Как же поражающе это смелое и твердое слово звучало тогда! Когда ему говорили: «Батюшка, Вас ведь могут посадить...», – он отвечал: «Меня не посадят, я сам их посажу. Никакой вины на мне нет». Еще во время войны он усвоил, что лучшая защита - наступление.
Вот лишь несколько примеров, показывающих, как отражал Алипий нападения властей. Часть историй рассказана монахами, часть стала достоянием народной молвы и поведана печерянами.
Государственные нищие
Архимандрит Алипий, будучи наместником, мог ответить острым словцом кому угодно. Вызывали его как-то раз городские власти:
– Почему вы не можете навести у себя порядок? Ведь у вас нищие в монастыре!
– Простите, – отвечает отец Алипий, – но нищие не у меня, а у вас.
– Как это у нас?
– А очень просто. Земля, если помните, отнята у монастыря по Святые ворота. Нищие с какой стороны ворот стоят, с внешней или с внутренней?
– С внешней.
– Вот я и говорю, что они у вас. А у меня в монастыре вся братия напоена, накормлена, одета и обута. А коли уж вы так нищих не любите, так вы платите им пенсию рублей по 500. И если после этого милостыню будет кто-то просить – того, я думаю, можно и по закону наказать. А у меня нищих нет.
Интервью для «Науки и религии»
В конце шестидесятых два журналиста из «Науки и религии» попытались взять у Алипия разоблачительное интервью.
– Кто вас кормит? – спросили они.
Он показал на старушек. Те не поняли. Алипий пояснил:
– У одной с войны два сына не вернулись, у другой – четыре. И они пришли к нам развеять свое горе.
– Как вам не стыдно смотреть в глаза народа? – другой вопрос.
– Так мы – народ и есть. Шестнадцать монахов – участники войны, в том числе и я. А если понадобится, ноги в сапоги, пилотку на голову: «Явился по вашему приказанию»…
Молитва о дожде
Летом в Псковскую область пришла засуха. Алипий попросил в райкоме разрешения на крестный ход до Пскова, чтобы вымолить дождь.
– А если дождя не будет? – спросил чиновник.
– Тогда моя голова полетит, – ответил Алипий.
– А если – будет?
– Тогда – ваша.
Крестный ход до Пскова не разрешили. Монахи молились о дожде в монастыре, а работники райкома иронизировали:
– Вы молитесь, а дождя-то нет!
– Вот если бы вы помолились, дождь обязательно был бы, – разил Алипий.
После того, как монахи провели крестный ход внутри монастыря, дожди пошли-таки. Хотя по прогнозам, тучи направлялись в другую сторону.
Защита рогами
Печерские власти вредили по мелкому. Председатель горисполкома как-то летом прислал письмо о том, что монастырскому скоту запрещается выход за монастырские ворота. В ответном письме настоятель предупредил, что тогда «монастырское стадо будет вытеснять туристов, а бык - бодать экскурсоводов, которые фотографируют монахов и вводят в храм роту солдат в шапках в самые ответственные моменты богослужения».
Сказано – сделано. Несколько десятков коров заполонили монастырскую площадь, вытеснив туристов. А когда представитель властей попытался разогнать коров, бык – монахи сами удивились – загнал его на дерево и продержал там до семи вечера.
Победу коровы отпраздновали на пастбище.
Выборы по-Печерски
В советское время все должны были принимать участие в выборах. Не исключая и монахов Псково-Печерского монастыря. Обычно ящик привозили прямо в монастырь, где и происходил обряд голосования. Но вот новый секретарь обкома, возмущенный неподобающей для чернецов честью, распорядился «прекратить безобразие». «Пусть сами приходят голосовать».
«Прекрасно», – сказал, узнав об этом, архимандрит Алипий, наместник монастыря. И вот наступило воскресенье, долгожданный день выборов. После литургии и братской трапезы монахи выстроились по двое и с духовными песнопениями отправились через весь город на избирательный пункт. Можно представить себе состояние мирных советских граждан, наблюдавших подобное зрелище. Когда же в довершение ко всему монахи начали служить молебен прямо на избирательном участке, чиновники пытались протестовать. «У нас так положено», – ответствовал отец Алипий. Проголосовав, монахи так же чинно, через весь город вернулись в монастырь. В дальнейшем, избирательную урну стали снова приносить на место.
Благословение для коммунистов
Однажды два областных финансовых работника прибыли в монастырь, чтобы проверить доходы. Алипий спросил их:
– Кто вас уполномочил?
Предписания на бумаге у них не оказалось.
– Нас уполномочил народ!
– Тогда на завтрашней службе мы попросим вас выйти к амвону и спросим у народа, уполномочивал ли он вас, – предложил Алипий.
– Нас уполномочила партия! – уточнили проверяющие.
– А сколько в вашей партии человек?
– 20 миллионов.
– А в нашей Церкви – 50 миллионов. Меньшинство большинству диктовать не может.
В следующий раз финансовые работники пришли уже с предписанием. Алипий ответил им, что несмотря на предписание, он может разрешить проверку только по благословению владыки епархии. Тогда те связались с владыкой епархии и получили «благословение».
– Вы коммунисты? – спросил их Алипий.
– Как же вы, коммунисты, могли брать благословение у духовного лица? Я сейчас позвоню в обком партии, вас завтра же из партии выгонят.
Эти «товарищи» больше не приходили.
Русский Иван
Рассказал сам архимандрит Алипий:
«Во вторник 14 мая сего (1963) года эконом игумен Ириней организовал, как и во все прошлые годы монастырской жизни, поливку и опрыскивание монастырского сада дождевой и снеговой водой, которую мы собираем благодаря нами сделанной запруде около беседки, за крепостной стеной. Когда наши люди работали, к ним подошли шесть мужчин, потом ещё двое; у одного из них была в руках мерка, которой они разделяли бывшую монастырскую огородную землю. Он стал ругаться на работающих и запрещать качать воду, говорил, что это вода не ваша, приказывал прекратить качать. Наши люди пытались продолжить работать, но он подбежал к ним, схватил шланг и стал его вытаскивать, другой – с фотоаппаратом – стал фотографировать наших людей...
Эконом сказал этим неизвестным людям, что пришёл наместник, идите и объясните всё ему. Подошёл один из них. Остальные стояли поодаль, фотографируя нас; их осталось трое.
Уходя от нас боком, человек в шляпе сказал: «Эх... батюшка!» Я ответил, что батюшка я – для вон тех людей, а для вас я – русский Иван, который ещё имеет силу давить клопов, блох, фашистов и вообще всякую нечисть».
Топор
Иногда противник вынуждал Алипия прибегать к поистине «черному» юмору. Говорят, когда представители властей пришли к нему за ключами от пещер, в которых лежат мощи святых основателей и братий монастыря, он встретил кощунников при боевых орденах и медалях и грозно закричал келейнику:
– Отец Корнилий, неси топор, сейчас им будем головы рубить!
Должно быть, это было очень страшно – так быстро и безвозвратно они убежали.
Монастырская чума
К приезду очередной государственной комиссии по закрытию монастыря архимандрит Алипий вывесил на Святых вратах извещение, что в монастыре чума и в силу этого он не может пустить комиссию на территорию монастыря. Во главе комиссии была председатель Комитета по культуре Медведева А.И. Именно к ней и обратился отец Алипий:
– Мне-то своих монахов, дураков, простите, не жалко, потому что они все равно в Царствии небесном прописаны. А Вас Анна Ивановна, и ваших начальников – пустить не могу. Я ведь за вас, и ваших начальников на Страшном суде-то и слов не найду, как за вас отвечать. Так что простите, я вам врата не открою.
А сам – в очередной раз в самолет и в Москву. И опять хлопотать, обивать пороги, и в очередной раз побеждать.
Попытка закрытия монастыря
Но самый, наверно, тяжелый момент для отца Алипия настал, когда пришли уже с подписанным приказом о закрытии монастыря. Здесь уже нельзя было отшутиться. Алипий бросил документ в огонь камина и сказал, что готов принять мученическую смерть, но монастырь не закроет.
– Неужели отстоять монастырь было так просто? – спросили мы старейшего жителя монастыря, архимандрита Нафанаила, который хорошо помнил эти события.
– «Просто»? Во всем нужно видеть помощь Богородицы, – строго, с непреклонной верой ответил старец. – Без нее как могли отстоять…
Благодаря Алипию Воронову Псково-Печерский монастырь является единственным русским монастырем, который никогда не закрывался. Много сил и средств было вложено им в возрождение крепостных стен и башен, покрытие позолотой большого купола Михайловского собора, организацию иконописной мастерской. В 1968 году стараниями о. Алипия был объявлен всесоюзный поиск ценностей ризницы Псково-Печерского монастыря, вывезенных фашистскими оккупантами в 1944 году. Спустя пять лет монастырская утварь была найдена. В 1973 году представители консульства ФРГ в Ленинграде передали их обители.
Не стало о. Алипия 12 марта 1975 года. Шестьдесят один год жития земного, из которых 25 лет составило житие монашеское.
( 10 голосов : 3.5 из 5 )
Преподобный Амвросий Оптинский
Иеромонах Василий Росляков
Праведный Алексий Мечев
(Александра Ярмолович
)
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
(«Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях современников». Москва, 1998.
)
Преподобный Серафим Вырицкий
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)
(Валерия Посашко
)
Преподобный Серафим Саровский
Самое важное
Почему не любят Церковь
Анатомия ненависти или Почему некоторые люди ругают Церковь
В этом материале мы попробуем понять, почему некоторые люди ругают православную Церковь и за что они ее ненавидят. Но вначале нужно определиться с самим кругом проблемы, то есть понять, какие проблемы Церкви - реальные, какие - выдуманные и где граница между справедливым и ложным представлением о современной церковной жизни.
12 марта 1975 года отошел ко Господу архимандрит Алипий (Воронов), наместник Псково-Печерского монастыря, трудами и мужеством которого обитель была не только спасена от закрытия, но и украсилась цветом старчества, не говоря уже о замечательном внешнем благолепии.Отец Алипий отличался особой решимостью и силой духа. Однажды он сжег бумагу о закрытии Псково-Печерского монастыря на глазах посланцев, повернулся к ним и сказал: "Лучше я приму мученическую смерть, но монастыря не закрою ". Когда пришли отбирать ключи от пещер, он скомандовал своему келейнику: "Отец Корнилий, давай сюда топор, головы рубить будем! " Пришедшие обратились в бегство.
За такую решимость и мужество, а также за великие труды по благоустройству обители в те тяжелые для всей Церкви годы, архимандрит Алипий получил прозвание Великий наместник...
Известный реставратор Савва Ямщиков рассказывает:
"Стоим мы с отцом Алипием на балконе, разговариваем об иконах. Подъезжает машина: "Мы из фининспекции, с проверкой". Настоятель уточняет:
- А кто вас прислал?
- Как кто? Облисполком.
- Дело в том, что я облисполкому не подчиняюсь. Только митрополиту.
- Хорошо, мы позвоним.
- Нет, звонок к делу не пришьешь. Вы мне бумагу привезите. Тут недалеко, километров пятьдесят туда, и обратно столько же. Время еще раннее, успеете.
Уехали фининспекторы. Через некоторое время звонит митрополит:
- Алипий, почто не пускаешь?
- Без вашего разрешения не могу.
- Ну так пусти, я тебе приказываю.
- Владыко, телефонный разговор к делу не пришьешь. Вы мне, пожалуйста, телеграммку, телеграммку. Ваш секретарь отобьет, и уже через три минуты она здесь будет. У меня почтарь быстро ходит.
Действительно, через полчаса секретарь приносит телеграмму. Тут и фининспекция подъезжает, быстро обернулись. Архимандрит Алипий выходит к ним с телеграммой.
- А, приехали. Ну и как?
- Ну как же! Вот у вас и телеграмма.
- Я сейчас своего связного на нашей машине отсылаю к первому секретарю обкома Ивану Степановичу Густову. Вы что же? Облисполком представляете, а документ у вас от того, с кем боретесь, от владыки. Вы ведь атеисты! Как же я вас по такому документу пущу проверять монастырь? Поезжайте-ка, а я Ивану Степановичу позвоню.
Когда уехали проверяльщики ни с чем, я спросил, собирается ли и впрямь Ивану Степановичу звонить. Пожал плечами. Зачем мол отвлекать. Больше все равно не приедут...
И так каждый день. Однажды он сказал мне: "Савва, если потом будут писать мою икону житийную, то она должна состоять из 25 клейм. По количеству судебных процессов, которые я выиграл у советской власти. То за одно меня таскают, то за другое. Но я все суды блистательно выиграл.
"
***
Архимандрит Алипий (в миру Иван Михайлович Воронов) родился в 1914 году в семье бедного крестьянина в подмосковной деревне Тарчиха. В 1927 году переехал в Москву, где окончил в 1931 году среднюю школу, но часто возвращался в деревню, помогая своей больной матери. С 1933 года трудился рабочим на строительстве метро и одновременно учился в художественной студии при Московском союзе художников.
Затем, после службы с 1935 года в армии, закончил в 1941 году художественную студию при ВЦСПС.
С 1942 по 1945 годы он находился в действующей армии, имел ряд наград.
После войны был принят в союз московских художников.
Эти сухие факты жизни помогают полнее понять характерные особенности личности будущего архимандрита Алипия-строителя и восстановителя Псково-Печерского монастыря, достойного преемника тех строителей, которых мы знаем по истории обители.
Совсем недавно в одном из Псково-Печерских листков говорилось о подготовке к закрытию во времена хрущевских гонений на Церковь Псково-Печерского монастыря. Исповеднически открыто противостал этому при предложении подписать указ наместник монастыря архимандрит Алипий. На глазах у опешившего представителя богоборческой власти он, взяв указ в руки, бросил его в пылающий камин... И монастырь не был закрыт!
Поистине мужем силы и разума, цельной, самоотверженной личностью был архимандрит Алипий во всех проявлениях своего христианского служения. Яркой оценкой его характера служат его же собственные слова: "Побеждает тот, кто переходит в наступление. Обороняться мало, надо переходить в наступление ".
Ровно неделя отделяет день памяти кончины архимандрита Алипия - 27 февраля (даты по церковному календарю) - от дня памяти самого выдающегося управителя Псково-Печерского монастыря - игумена Корнилия. Архимандрит Алипий был достойным последователем преподобного Корнилия, был также строителем, иконописцем, энергичной, деятельной, разносторонней личностью. Архимандрит Алипий сумел восстановить практически из руин стены, ограждающие обитель, произвел многие другие восстановительные и реставрационные работы, уделял внимание поддержанию иконописной традиции обители, сам писал иконы.
Остановимся на некоторых фактах жизни архимандрита Алипия. С юных лет Иван Воронов имел глубокую веру и хотел выразить ее в служении Церкви. 27 февраля 1950 года он поступает послушником в Троице-Сергиеву Лавру. 15 августа того же года был пострижен в монашество наместником Лавры архимандритом Иоанном (впоследствии митрополит Псковский и Порховский) с наречением имени Алипий, в честь преподобного Алипия, иконописца Печерского. 12 сентября 1950 года Патриархом Алексием рукоположен во иеродиакона, а 1 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, - во иеромонаха с назначением ризничим Троице-Сергиевой Лавры. В 1952 году отец Алипий был награжден наперсным крестом, а к празднику Пасхи 1953 года возведен в сан игумена. Вместе с несением послушания ризничего ему поручено было руководить художниками и мастерами, проводившими восстановительные работы в Лавре. Затем до 1959 года он принимал участие в восстановлении и украшении ряда московских храмов.
Указом Святейшего Патриарха Алексия от 15 (28 июля) 1959 года игумен Алипий был назначен наместником Псково-Печерского монастыря.
В 1961 году игумен Алипий был возведен в сан архимандрита. В 1963 году награжден Патриаршей грамотой за усердные труды по восстановлению Псково-Печерской обители. В 1965 году к престольному дню монастыря - празднику Успения Божией Матери был награжден вторым крестом с украшениями, в дальнейшем был удостоен орденов святого князя Владимира III и II степени, а также награжден Блаженнейшим Патриархом Антиохийским и всего Востока Феодосием VI орденом Христа Спасителя и крестом II степени.
Отец Алипий часто проповедовал, особенно о христианской любви, говоря: "Страдавший на Кресте Христос заповедовал нам: "Любите друг друга!" И потому, чтобы избавиться от зла, нужно только одно: исполнять эту последнюю заповедь Господню ".
Скончался архимандрит Алипий 27 февраля (12 марта) 1975 года, послужив Господу в монашеском чине, со дня поступления послушником в Лавру, ровно 25 лет. Ранним утром в среду сырной седмицы, испросив у всех прощения и всех простив, мирно и тихо отошел он ко Господу.
Из Слова, произнесенного архимандритом Нафанаилом (Поспеловым) в 20-ю годовщину смерти архимандрита Алипия (Воронова):
В 1959 в Псково-Печерский монастырь был назначен отец Алипий, который прибыл в Печоры к престольному празднику в честь Успения Пресвятой Богородицы. Его пастырская ревность ко благу нашей Святой обители, его усердие к служению, его таланты сразу же вызвали к нему особенную любовь братии монастыря, верующих печерян, псковичей и паломников. Их усердные молитвы и ходатайства помогли преодолеть все трудности к утверждению отца Алипия в должности наместника нашего монастыря.
Духовник монастыря иеросхимонах Симеон (Желнин) вдохновил его на предлежащий подвиг: "Действуй, тебе ничего не будет! "
Отец Алипий имел дар слова: не раз приходилось слышать от паломников: "Поживем еще недельку, может, услышим проповедь отца Алипия ". В своих поучениях он поддерживал унывающих, утешал малодушных:
"Братия и сестры, вы слышали призывы об усилении антирелигиозной пропаганды, вы головы не вешайте, не унывайте, это значит - им туго стало".
-"Страшное дело - примкнуть к толпе. Сегодня она кричит: "Осанна!" Через 4 дня: "Возьми, возьми, распни Его!". Поэтому там, где неправда, "ура" не кричи, в ладоши не хлопай. А если спросят: "Почему?" - Отвечай: "Потому что у вас неправда". - "А почему?" - "Потому что моя совесть подсказывает". - "Как узнать Иуду?" - "Омочивый руку в солило, тот Меня предаст", - сказал Спаситель на Тайной Вечери. Ученик дерзкий, который хочет сравняться с учителем, с начальником, занять первое место, первым взяться за графин. Старшие еще не завтракали, а малыш уже облизывается, уже наелся. Растет будущий Иуда. На 12 - один Иуда. Если старшие не сели за стол, и ты не садись. Сели старшие, садись по молитве и ты. Старшие не взяли ложку, не бери и ты. Старшие взяли ложку, тогда возьми и ты. Старшие начали кушать, тогда начинай и ты
".
Так поучал в проповедях о. Алипий. Если на молитве в храме у о. Алипия появлялись воздыхания и слезы, то воздыхания и слезы сразу же слышны были и у молящихся с ним. Такова была его сила духа.
Отец Алипий всегда помогал нуждающимся, раздавал милостыню, много просящих получали от него помощь. За это немало пришлось потерпеть отцу Алипию. Он защищался словами Священного Писания о необходимости оказывать дела милосердия и утверждал, что дела милосердия не могут быть запрещенными, это неотъемлемая часть жизни Святой Православной Церкви. Кто запрещает дела милосердия, тот ущемляет Церковь Христову, не дает ей жить присущей ей жизнью.
Как иконописец и реставратор, он позаботился отреставрировать забронзированный темный иконостас Успенского храма, внутреннюю роспись Михайловского собора, Никольский храм (восстановил тябловый иконостас, отреставрировал икону Святителя, расширил храм за счет башни, укрепил стены, восстановил стильный купол (стильный - от слова "стиль" - совокупность признаков, характерных для искусства определенного времени и направления (в данном случае Псковская школа зодчества XV-XVI вв.).
Была отреставрирована крепостная стена-ограда с боевыми башнями и переходами, восстановлены их покрытия. Шесть икон Божией Матери в Никольской часовне написаны при его участии и руководстве. В праздник Божией Матери 8-го июля и 22-го октября у нас на аналой ставится икона Казанская, келейная икона отца Алипия, им написанная.
Свои таланты как строителя Московского метрополитена он применил у нас в устройстве мостика через ручей Каменец, напротив Успенского храма.
Отец Алипий не раз писал критику на неправду о Псково-Печерском монастыре и написал в Журнал Московской Патриархии (1970 год, №№ 2 и 3) статью о преподобном Корнилии, чтобы не искажали историю.
Отец Алипий защищал верующих людей пред сильными мира сего, заботился об устройстве их на работу. Он писал, что вся вина этих людей состоит лишь в том, что они верят в Бога.
Отец Алипий был приветлив и общителен, с любовию принимал посетителей, делился своими талантами, давал мудрые ответы.
Когда его спросили гражданские посетители, как живут монахи, то он обратил их внимание на Богослужение, которое совершалось в Успенском храме. "Слышите? " - спросил он. Посетители ответили: "Слышим ". - "Что слышите? " - "Монахи поют ". - "Ну вот, если б монахи худо жили, то не запели бы ".
Когда верующие разделывали в монастыре клумбочки, власти спросили: "Кто у вас работает и на каком основании? " Отец Алипий ответил: "Это народ-хозяин трудится на своей собственной земле ". И вопросов больше не последовало.
Пастырей церкви, прибывающих в обитель, он наставлял прилежать служению в своем храме.
"Вот, Вы, батюшка, от своего храма уехали, и в вашем храме бес будет служить ". - "Как так? " – ему возражали. Отец Алипий отвечал по-евангельски: "Бес обретет храмину пустую... "
Во время эпидемии ящура он разъяснял, чтобы служение в храмах не прекращалось, так как коровы в храмы не ходят, и ни одно учреждение не прекращает своей работы по случаю ящура.
Когда не разрешали посещать пещеры, отец Алипий благословил ежедневно утром, в 7 часов, служить в пещерах панихиду, чтобы верующие люди имели возможность посетить пещеры и помянуть своих родных и близких, особенно погибших в Великую Отечественную войну. Был прислан указ, чтобы панихиды в пещерах не служили. Благословением отца Алипия панихиды продолжали служить. Вопросившему отца Алипия, получил ли он указ, отец Алипий ответил, что получил. "Почему же не выполняете? " - последовал вопрос. Отец Алипий ответил, что этот указ написан под давлением по слабости духа, "я слабых духом не слушаю, я слушаю только сильных духом ". И служение панихид в пещерах не было прервано.
Отец Алипий никогда не ездил в отпуск. И даже, как сам он писал, по своей воле не выходил за монастырские ворота, усердно прилежал исполнению монашеских обетов. И обвинителям отвечал, что если из мира течет в обитель на чистый монастырский двор мирская нечисть, то это уж не наша вина.
В начале 1975 года у отца Алипия был третий инфаркт. Память смертную он имел заранее. Заранее был изготовлен ему гроб по его благословению и стоял у него в коридоре. И когда его спрашивали: "Где твоя келья? " - он показывал на гроб и говорил: "Вот моя келья ". В последние дни его жизни при нем находился иеромонах отец Феодорит, он ежедневно причащал отца Алипия и, как фельдшер, оказывал ему медицинскую помощь. 12-го марта 1975 года в 2 часа ночи отец Алипий сказал: "Матерь Божия пришла, какая Она красивая, давайте краски, рисовать будем ". Краски подали, но руки его уже не могли действовать, сколько тяжелых снарядов он этими руками перетаскал к линии фронта в Великую Отечественную войну. В 4 часа утра архимандрит Алипий тихо и мирно скончался.
Отпевал его митрополит Иоанн с собором монастырского и приезжего духовенства. Утрату глубоко переживали даже и гражданские руководители. Людей не радовало веселье масленой недели, на которой последовала смерть отца Алипия.
До самой своей кончины он преподавал благословение на каждое монастырское служение и делание и не оставлял своего послушания.
Упокой, Господи, душу приснопоминаемого раба Твоего архимандрита Алипия в Своих Небесных Селениях и нас, недостойных, помилуй по велицей Твоей милости!
Награды
Церковные
Наперсный крест (25 октября 1951)
наперсный крест с украшениями (8 октября 1953)
патриаршая грамота (21 февраля 1954, за работы в Лукино)
благодарность (11 февраля 1955, за ценный дар в церковно-археологический кабинет – икону св. Николая кон. XVI века).
патриаршая грамота (23 марта 1963)
орден Христа Спасителя и крест II степени (11 июля 1963, награждён Антиохийским Патриархом Феодосием)
орден святого князя Владимира III степени (26 ноября 1963)
право служить Литургию с отверстыми Царскими вратами до запричастного стиха (1966).
орден святого князя Владимира II степени (27 августа 1973)
наперсный крест с украшениями (9 сентября 1973)
Светские
Премирован за хорошие показатели в работе в сумме 100 рублей (4 ноября 1940, завод 58).
медаль «За боевые заслуги» (15 октября 1944)
знак «Гвардия» (15 апреля 1945)
орден Красной Звезды (8 июля 1945)
медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» (10 июля 1946)
медаль «За взятие Берлина» (8 января 1947)
медаль «За освобождение Праги» (10 февраля 1947)
медаль «В память 850-летия Москвы» (17 сентября 1948)
юбилейная медаль «20 лет победы в Великой Отечественной войне» (1 декабря 1966)
юбилейная медаль «50 лет Вооруженных Сил СССР» (28 ноября 1969)
юбилейная медаль «25 лет победы в Великой Отечественной войне» (1970)
памятный знак «Народное ополчение Ленинграда» (30 ноября 1971)
знак «Ветеран 4-й Гвардейской танковой армии» (1972)
| Поучение в день храмового праздника в честь Сорока мучеников Севастийских | |
| Слово в день Всех святых, в земле Российской просиявших | |
| Слово в день празднования Казанской иконы Божией Матери | |
| Поучение в праздник Происхождения (изнесения) Честных Древ Животворящего Креста Господня | |
| Слово в день перенесения из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа Господа Иисуса Христа | |
| Слово в день Усекновения главы Иоанна Предтечи | |
| Слово в праздник Рождества Пресвятой Богородицы | |
| Слово о крестоношении | |
| Поучение о чистоте сердечной |
А рхимандрит Алипий (в миру Иван Михайлович Воронов ) родился в 1914 году в семье бедного крестьянина в подмосковной деревне Тарчиха. В 1927 году переехал в Москву, где окончил в 1931 году среднюю школу, но часто возвращался в деревню, помогая своей больной матери. С 1933 года трудился рабочим на строительстве метро и одновременно учился в художественной студии при Московском союзе художников.
Затем, после службы с 1935 года в армии, закончил в 1941 году художественную студию при ВЦСПС.
С 1942 по 1945 годы он находился в действующей армии, имел ряд наград.
После войны был принят в союз московских художников.
Эти сухие факты жизни помогают полнее понять характерные особенности личности будущего архимандрита Алипия-строителя и восстановителя Псково-Печерского монастыря, достойного преемника тех строителей, которых мы знаем по истории обители.
Совсем недавно в одном из Псково-Печерских листков говорилось о подготовке к закрытию во времена хрущевских гонений на Церковь Псково-Печерского монастыря. Исповеднически открыто противостал этому при предложении подписать указ наместник монастыря архимандрит Алипий. На глазах у опешившего представителя богоборческой власти он, взяв указ в руки, бросил его в пылающий камин… И монастырь не был закрыт!
Поистине мужем силы и разума, цельной, самоотверженной личностью был архимандрит Алипий во всех проявлениях своего христианского служения. Яркой оценкой его характера служат его же собственные слова: «Побеждает тот, кто переходит в наступление. Обороняться мало, надо переходить в наступление».
Ровно неделя отделяет день памяти кончины архимандрита Алипия — 27 февраля (даты по церковному календарю) — от дня памяти самого выдающегося управителя Псково-Печерского монастыря — игумена Корнилия. Архимандрит Алипий был достойным последователем преподобного Корнилия, был также строителем, иконописцем, энергичной, деятельной, разносторонней личностью. Архимандрит Алипий сумел восстановить практически из руин стены, ограждающие обитель, произвел многие другие восстановительные и реставрационные работы, уделял внимание поддержанию иконописной традиции обители, сам писал иконы.
Остановимся на некоторых фактах жизни архимандрита Алипия. С юных лет Иван Воронов имел глубокую веру и хотел выразить ее в служении Церкви. 27 февраля 1950 года он поступает послушником в Троице-Сергиеву Лавру. 15 августа того же года был пострижен в монашество наместником Лавры архимандритом Иоанном (впоследствии митрополит Псковский и Порховский) с наречением имени Алипий, в честь преподобного Алипия, иконописца Печерского. 12 сентября 1950 года Патриархом Алексием рукоположен во иеродиакона, а 1 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, — во иеромонаха с назначением ризничим Троице-Сергиевой Лавры. В 1952 году отец Алипий был награжден наперсным крестом, а к празднику Пасхи 1953 года возведен в сан игумена. Вместе с несением послушания ризничего ему поручено было руководить художниками и мастерами, проводившими восстановительные работы в Лавре. Затем до 1959 года он принимал участие в восстановлении и украшении ряда московских храмов.
Указом Святейшего Патриарха Алексия от 15 (28 июля) 1959 года игумен Алипий был назначен наместником Псково-Печерского монастыря.
В 1961 году игумен Алипий был возведен в сан архимандрита. В 1963 году награжден Патриаршей грамотой за усердные труды по восстановлению Псково-Печерской обители. В 1965 году к престольному дню монастыря — празднику Успения Божией Матери был награжден вторым крестом с украшениями, в дальнейшем был удостоен орденов святого князя Владимира III и II степени, а также награжден Блаженнейшим Патриархом Антиохийским и всего Востока Феодосием VI орденом Христа Спасителя и крестом II степени.
Отец Алипий часто проповедовал, особенно о христианской любви, говоря: «Страдавший на Кресте Христос заповедовал нам: «Любите друг друга!» И потому, чтобы избавиться от зла, нужно только одно: исполнять эту последнюю заповедь Господню».
Скончался архимандрит Алипий 27 февраля (12 марта) 1975 года, послужив Господу в монашеском чине, со дня поступления послушником в Лавру, ровно 25 лет. Ранним утром в среду сырной седмицы, испросив у всех прощения и всех простив, мирно и тихо отошел он ко Господу.
Из Слова, произнесенного архимандритом Нафанаилом (Поспеловым) в 20-ю годовщину смерти архимандрита Алипия (Воронова):
В 1959 в Псково-Печерский монастырь был назначен отец Алипий, который прибыл в Печоры к престольному празднику в честь Успения Пресвятой Богородицы. Его пастырская ревность ко благу нашей Святой обители, его усердие к служению, его таланты сразу же вызвали к нему особенную любовь братии монастыря, верующих печерян, псковичей и паломников. Их усердные молитвы и ходатайства помогли преодолеть все трудности к утверждению отца Алипия в должности наместника нашего монастыря.
Духовник монастыря иеросхимонах Симеон (Желнин) вдохновил его на предлежащий подвиг: «Действуй, тебе ничего не будет!»
Отец Алипий имел дар слова: не раз приходилось слышать от паломников: «Поживем еще недельку, может, услышим проповедь отца Алипия». В своих поучениях он поддерживал унывающих, утешал малодушных: «Братия и сестры, вы слышали призывы об усилении антирелигиозной пропаганды, вы головы не вешайте, не унывайте, это значит — им туго стало». -«Страшное дело — примкнуть к толпе. Сегодня она кричит: «Осанна!» Через 4 дня: «Возьми, возьми, распни Его!». Поэтому там, где неправда, «ура» не кричи, в ладоши не хлопай. А если спросят: «Почему?» — Отвечай: «Потому что у вас неправда». — «А почему?» — «Потому что моя совесть подсказывает». — «Как узнать Иуду?» — «Омочивый руку в солило, тот Меня предаст», — сказал Спаситель на Тайной Вечери. Ученик дерзкий, который хочет сравняться с учителем, с начальником, занять первое место, первым взяться за графин. Старшие еще не завтракали, а малыш уже облизывается, уже наелся. Растет будущий Иуда. На 12 — один Иуда. Если старшие не сели за стол, и ты не садись. Сели старшие, садись по молитве и ты. Старшие не взяли ложку, не бери и ты. Старшие взяли ложку, тогда возьми и ты. Старшие начали кушать, тогда начинай и ты».
Так поучал в проповедях о. Алипий. Если на молитве в храме у о. Алипия появлялись воздыхания и слезы, то воздыхания и слезы сразу же слышны были и у молящихся с ним. Такова была его сила духа.
Отец Алипий всегда помогал нуждающимся, раздавал милостыню, много просящих получали от него помощь. За это немало пришлось потерпеть отцу Алипию. Он защищался словами Священного Писания о необходимости оказывать дела милосердия и утверждал, что дела милосердия не могут быть запрещенными, это неотъемлемая часть жизни Святой Православной Церкви. Кто запрещает дела милосердия, тот ущемляет Церковь Христову, не дает ей жить присущей ей жизнью.
Как иконописец и реставратор, он позаботился отреставрировать забронзированный темный иконостас Успенского храма, внутреннюю роспись Михайловского собора, Никольский храм (восстановил тябловый иконостас, отреставрировал икону Святителя, расширил храм за счет башни, укрепил стены, восстановил стильный купол (стильный — от слова «стиль» — совокупность признаков, характерных для искусства определенного времени и направления (в данном случае Псковская школа зодчества XV-XVI вв.).
Была отреставрирована крепостная стена-ограда с боевыми башнями и переходами, восстановлены их покрытия. Шесть икон Божией Матери в Никольской часовне написаны при его участии и руководстве. В праздник Божией Матери 8-го июля и 22-го октября у нас на аналой ставится икона Казанская, келейная икона отца Алипия, им написанная.
Свои таланты как строителя Московского метрополитена он применил у нас в устройстве мостика через ручей Каменец, напротив Успенского храма.
Отец Алипий отличался особой решимостью и силой духа. Когда он сжег бумагу о закрытии Псково-Печерского монастыря на глазах посланцев, повернулся к ним и сказал: «Лучше я приму мученическую смерть, но монастыря не закрою». Когда пришли отбирать ключи от пещер, он скомандовал своему келейнику: «Отец Корнилий, давай сюда топор, головы рубить будем!» Пришедшие обратились в бегство.
Отец Алипий не раз писал критику на неправду о Псково-Печерском монастыре и написал в Журнал Московской Патриархии (1970 год, №№ 2 и 3) статью о преподобном Корнилии, чтобы не искажали историю.
Отец Алипий защищал верующих людей пред сильными мира сего, заботился об устройстве их на работу. Он писал, что вся вина этих людей состоит лишь в том, что они верят в Бога.
Отец Алипий был приветлив и общителен, с любовию принимал посетителей, делился своими талантами, давал мудрые ответы.
Когда его спросили гражданские посетители, как живут монахи, то он обратил их внимание на Богослужение, которое совершалось в Успенском храме. «Слышите?» — спросил он. Посетители ответили: «Слышим». — «Что слышите?» — «Монахи поют». — «Ну вот, если б монахи худо жили, то не запели бы».
Когда верующие разделывали в монастыре клумбочки, власти спросили: «Кто у вас работает и на каком основании?» Отец Алипий ответил: «Это народ-хозяин трудится на своей собственной земле». И вопросов больше не последовало.
Пастырей церкви, прибывающих в обитель, он наставлял прилежать служению в своем храме.
«Вот, Вы, батюшка, от своего храма уехали, и в вашем храме бес будет служить». — «Как так?» – ему возражали. Отец Алипий отвечал по-евангельски: «Бес обретет храмину пустую…»
Во время эпидемии ящура он разъяснял, чтобы служение в храмах не прекращалось, так как коровы в храмы не ходят, и ни одно учреждение не прекращает своей работы по случаю ящура.
Когда не разрешали посещать пещеры, отец Алипий благословил ежедневно утром, в 7 часов, служить в пещерах панихиду, чтобы верующие люди имели возможность посетить пещеры и помянуть своих родных и близких, особенно погибших в Великую Отечественную войну. Был прислан указ, чтобы панихиды в пещерах не служили. Благословением отца Алипия панихиды продолжали служить. Вопросившему отца Алипия, получил ли он указ, отец Алипий ответил, что получил. «Почему же не выполняете?» — последовал вопрос. Отец Алипий ответил, что этот указ написан под давлением по слабости духа, «я слабых духом не слушаю, я слушаю только сильных духом». И служение панихид в пещерах не было прервано.
Отец Алипий никогда не ездил в отпуск. И даже, как сам он писал, по своей воле не выходил за монастырские ворота, усердно прилежал исполнению монашеских обетов. И обвинителям отвечал, что если из мира течет в обитель на чистый монастырский двор мирская нечисть, то это уж не наша вина.
В начале 1975 года у отца Алипия был третий инфаркт. Память смертную он имел заранее. Заранее был изготовлен ему гроб по его благословению и стоял у него в коридоре. И когда его спрашивали: «Где твоя келья?» — он показывал на гроб и говорил: «Вот моя келья». В последние дни его жизни при нем находился иеромонах отец Феодорит, он ежедневно причащал отца Алипия и, как фельдшер, оказывал ему медицинскую помощь. 12-го марта 1975 года в 2 часа ночи отец Алипий сказал: «Матерь Божия пришла, какая Она красивая, давайте краски, рисовать будем». Краски подали, но руки его уже не могли действовать, сколько тяжелых снарядов он этими руками перетаскал к линии фронта в Великую Отечественную войну. В 4 часа утра архимандрит Алипий тихо и мирно скончался.
Отпевал его митрополит Иоанн с собором монастырского и приезжего духовенства. Утрату глубоко переживали даже и гражданские руководители. Людей не радовало веселье масленой недели, на которой последовала смерть отца Алипия.
До самой своей кончины он преподавал благословение на каждое монастырское служение и делание и не оставлял своего послушания.
И сегодня, выражая нашу любовь к отцу Алипию, мы поминовением отмечаем день его памяти, день, когда он завершил свое добровольное бескровное мученичество, и снова напоминаем вам, дорогие братья и сестры, апостольские слова: Поминайте доброго пастыря, почившего наставника отца архимандрита Алипия и, взирая на окончание его жительства, подражайте вере его. Аминь.
В книге Сергея Владимировича Алексеева «Иконописцы Святой Руси» есть глава, посвященная первому русскому иконописцу. В частности там говорится следующее: «В Ближних пещерах древней Киево-Печерской лавры покоятся мощи преподобного Алипия, которого по праву считают родоначальником всех русских иконописцев. И хотя до настоящего времени не дошла ни одна из икон, о которой с полной достоверностью можно сказать, что она принадлежит кисти преподобного, жизнь и служение святого являются образцом для всех последующих поколений изографов». В 20 веке прп. Алипий стал небесным покровителем художника Ивана Михайловича Воронова, принявшего 28 августа 1950 года постриг с именем знаменитого иконописца Киево-Печерского. Спустя 9 лет отец Алипий станет наместником Псково-Печерского монастыря, и до 1975 года он будет защищать обитель от закрытия. Об этом рассказывает книга, которую сегодня мы предлагаем вашему вниманию. Она называется - «Защитник святой обители».
Наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий известен как великий подвижник, иконописец, художник, строитель монастыря и реставратор, восстановивший обитель из руин. Его называли Великим Наместником, а сам он называл себя «советским архимандритом». С 1959 по 1975 год он возглавлял святую Псково-Печерскую обитель и защищал ее от властей. Рассказы о том, как это происходило, и составили эту книгу. Кроме того, автор-составитель книги рассказывает вкратце и удивительную биографию батюшки. А в предисловии редактор приводит свою небольшую историю, связанную с монастырем и архимандритом Алипием. Вот что он пишет:
«Часть моей жизни сокровенным образом была связана с Псково-Печерским монастырем. Я приезжал сюда еще ребенком в советское время на экскурсии, когда не имел и крупинки знаний ни о Спасителе, ни о Святой Церкви. Все мои познания крутились вокруг суетливых забот бабушки красить яйца и печь кулич в определен-ный день года и рассказов взрослых во время празднования Нового года о каком-то Рождестве, что в общем, как мне тогда казалось, было одним и тем же. Пожалуй, что и все. Но со временем все больше и боль-ше невольно я обрастал невидимыми связями с этой святой обителью под-вижников и духовных старцев. Слов-но поднимаясь из темного подвала по лестнице к светлому выходу, я шаг за шагом стал понемногу познавать это место.
Встречи с «экзотически-ми» в то время монахами, бурные дискуссии с ними, первые выводы. И вот я, студент второго курса, еще не кре-щеный и жутко гордый еду сюда впер-вые «пожить». И эти три дня жизни в общей для всех трудников комнате откроют мне новый мир. И душа пожелает креститься. Здесь же впервые я услышал это странное и какое-то цветочное имя — Алипий. Со временем мои познания об этом загадочном человеке расширялись. Не-большие статьи, воспоминания совре-менников все больше и больше открывали для меня эту личность. Возмож-но было в ней что-то от моего деда, старого фронтовика, который и сам когда-то освобождал эти места от фашистов. Этот прямой, нелукавый и отважный ум батюшки, большое любящее сердце, ответственность за людей и порученное дело очень напоминали мне и моего старика.
И хотя мой дед был простым коммунистом, но, знаете, это была честная вера человека во что-то светлое. Пройдя шесть лет войны и три года послевоенной службы, пострадав от репрессий сталинского режима, он все равно оставался честным коммунистом. Как тут не вспомнить отца Алипия, который сам себя называл «советским» архимандритом. И еще одна маленькая деталь: они оба родились в 1914 году. И как жаль, что не успел мой дед открыть в себе Бога, не успел войти в лоно Церкви. Но есть во мне глубокая уверенность, что молитвенно предстоит сейчас в мире Горнем солдат архимандрит Алипий за всех таких простых и честных воинов, прошед-ших через тяжелейшие испытания двадцатого века и лишения войны, но оставшихся людьми».
Почему автор называет батюшку Алипия солдатом, можно узнать из биографии. Как говорится в книге, «на фронт Ивана Воронова призвали 21 февраля 1942 года. С собой в вещь-мешок он положил этюдник с красками. В свободное время между сражениями не прерывал своего занятия живописью. Остались воспоминания, где архимандрит рассказы-вал, что продвигаясь с линией фронта, он успевал реставрировать иконы у местных жителей и кормил целое под-разделение теми продуктами, которые ему дарили за хорошую работу. За год Иван Воронов создал несколько этю-дов и картин, несколько альбомов «боевых эпизодов». И уже в 1943 году первые фронтовые работы мастера экспонировались в нескольких музеях СССР.
Иван Воронов прошел путь от Москвы до Берлина в составе Четвертой танковой армии. Он принимал участие во многих боевых операциях на Центральном, Западном, Брянском и Первом Украинском фронтах. Бог хранил будущего архимандрита, он не получил ни одного ранения или контузии. За участие в боях Воронов был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», орденом Красной Звезды и знаком «Гвардия». Всего же художник-солдат получил 76 боевых наград и поощрений. Война оставила неизгладимый след в душе Ивана Воронова: «Война была настолько страшной, что я дал слово Богу, что если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь». Став монахом Алипием, архимандритом Псково-Печерской обители, он в своих проповедях неоднократно обращался к военной тематике, часто вспоминал о войне.
С войны Иван Михайлович вернулся знаменитым художником. Но карьера светского живописца не привлекала его. Вот его воспоминания: «В 1948 году, работая на пленэре в Троице-Сергиевой Лавре под Москвой, я был покорен красотой и своеобразием этого места, сначала как художник, а затем и как насельник Лавры, и решил посвятить себя служению Лавре навсегда». На поступление в Троице-Сергиеву Лавру его родная мать благословила иконой Божией Матери «Утоли моя печали», сказав: «Матерь Божия, пусть он будет беспечальным». И благословение родной матери он увидел действенным. Нареченный при постриге именем знаменитого иконописца, отец Алипий посмотрел в Календарь и прочитал перевод своего нового имени: «беспечальный». Поэтому, когда его по телефону пытались пугать представители властей, он отвечал: «Учтите, я — Алипий — беспечальный». И как его небесный покровитель, отец Алипий тоже был иконописцем.
Благодаря отцу Алипию, его смелому и сильному слову, Псково-Печерская обитель стала единственным русским монастырем, который никогда не закрывался. Много воспоминаний осталось о том противостоянии безбожного государственного аппарата и истинного защитника святой обители, родного Псково-Печерского монастыря. Бла-годаря записям прихожан, рассказам монахов и близких батюшке людей мы можем сегодня окунуться в ту мрачную обстановку гонения и пока-зать, как отражал отец Алипий нападения властей. Вот, к примеру, что вспоминает митрополит Тихон (Шевкунов): «Господь не любит боязливых. Этот духовный закон как-то открыл мне отец Рафаил. А ему, в свою очередь, поведал о нем отец Алипий. В одной из проповедей он говорил: «Мне приходилось быть очевидцем, как на войне некоторые, боясь голодной смерти, брали с собой на спину мешки с сухарями, чтобы продлить свою жизнь, а не сражаться с врагом; и эти люди погибали со своими сухарями и не видели многих дней. А те, которые снимали гимнастерки и сражались с врагом, оставались живы».
Однажды, когда в очередной раз пришли требовать закрытия монастыря, отец Алипий без обиняков объявил: «У меня половина братии — фронтовики. Мы вооружены, будем сражаться до последнего патрона. Посмотрите на монастырь — какая здесь дислокация. Танки не пройдут. Вы сможете нас взять только с неба, авиацией. Но едва лишь первый самолет появится над монастырем, через несколько минут об этом будет рассказано всему миру по «Голосу Америки». Так что думайте сами!» Не могу сказать, - говорит владыка Тихон, - какие арсеналы хранились в монастыре. Скорее всего, это была военная хитрость Великого Наместника, его очередная грозная шутка. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. В те годы братия обители, несомненно, представляла собой особое зрелище — больше половины монахов были орденоносцами и ветеранами Великой Отечественной войны. Другая часть — и тоже немалая — прошла сталинские лагеря. Третьи испытали и то, и другое». О том, как еще эта мужественная братия во главе со своим наместником защищала монастырь, читайте на страницах этой небольшой книги.
В завершение программы хочется отметить, что все-таки главным в жизни отца Алипия, по его собственным словам, была любовь. Она-то и являлась его непобедимым и непостижимым для мира оружием. «Любовь, — говорил Великий Наместник, — есть высшая молитва. Если молитва — царица добродетелей, то христианская любовь — Бог, ибо Бог и есть Любовь... Смотрите на мир только сквозь призму любви, и все ваши проблемы уйдут: внутри себя вы увидите Царствие Божие, в человеке — икону, в земной красоте — тень райской жизни. Вы возразите, что любить врагов невозможно. Вспомните, что Иисус Христос сказал нам: “Все, что сделали вы людям, то сделали Мне”. Запишите эти слова золотыми буквами на скрижалях ваших сердец, запишите и повесьте рядом с иконой и читайте их каждый день». Этими словами архимандрита Алипия (Воронова) мы и завершим нашу программу.
Савва Васильевич, вы - один из авторов замечательной книги «Архимандрит Алипий. Человек, художник, воин, игумен». Известно, что вам довелось довольно долгое время находиться рядом с ним. Расскажите, пожалуйста, как произошло ваше знакомство с этим замечательным пастырем и человеком?
Вообще, мне в жизни посчастливилось встретить очень много удивительных людей. В основном эти люди, конечно, старшего поколения - они были моими учителями, у которых я учился непосредственно, с которыми общался годами, десятилетиями. С некоторыми эти встречи были более короткие. Прежде всего, это мои университетские учителя, профессора дореволюционной школы. Многие из них вернулись преподавать в университет, отсидев приличные сроки в застенках ГУЛАГа.
Я никогда не забуду нашего замечательного профессора Виктора Михайловича Василенко, к которому в 1956 году я пришел учиться в университете на искусствоведческую кафедру. Я пришел учиться, а он только что освободился после десятилетнего срока.
Это были люди удивительной чистоты души, порядочности. Они никогда не жаловались на те страшные невзгоды и беды, которые выпали на их долю, принимали это как кару Божию и старались успеть за всю свою оставшуюся жизнь рассказать нам, молодым, об искусстве, которое они сами прекрасно знали.
Потом мне посчастливилось не в университете, а дома учиться в течение шести лет у выдающегося русского искусствоведа Николая Петровича Сычева, начавшего свою работу еще в дореволюционные годы. Сам он учился у крупнейшего специалиста по византийской и древнерусской живописи профессора Айналова. Сычев вместе с известнейшим нашим ученым академиком Михаилом Павловичем Кондаковым в течение двух лет путешествовал по святым местам в Италии, в Греции и копировал многие классические образцы живописи. Написал прекрасные книги по истории древнерусского, македонского искусства, и еще он был великолепным реставратором. Когда Николай Петрович в 1944 году вышел из лагерей, то первым возглавил наш отдел Всероссийского реставрационного центра, который располагался в Марфо-Мариинской обители на Большой Ордынке. Причем, ему не разрешали приезжать в Москву на всю неделю, поэтому он жил во Владимире и приезжал только на субботу и воскресенье инспектировать работу нашего отдела. Это были блестящие уроки.
Никто из наших учителей ни на минуту не поддался атеистическому молоху, господствовавшему в нашей стране. Они продолжали верить в Бога и служить Богу.
В Пскове, куда я стал ездить в командировки как реставратор, я познакомился с учеником Сычева Леонидом Алексеевичем Твороговым, который у него учился в послереволюционные годы, и тоже оттянул свои двадцать лет в лагерях. Работал в псковском музее. Это был блестящий знаток Пскова, древнерусской псковской литературы и иконописи. Он был настоящим патриотом Пскова и всегда нам говорил: «Оставайтесь в Пскове, и вы сделаете массу мировых открытий. Здесь неисчерпаемый кладезь материалов, документов, памятников». И эти годы жизни и труда вместе с Леонидом Алексеевичем Твороговым для меня тоже незабываемы.
В Пскове же я познакомился с нашим выдающимся ученым, исследователем, поэтом Львом Николаевичем Гумилевым, сыном Николая Степановича Гумилева и Анны Андреевны Ахматовой. На многие годы я с ним подружился и находился в его учениках. Лев Николаевич - человек создавший свою теорию и написавший блестящие книги, которые сейчас являются для нас настольными. Он тоже огромную часть своей жизни провел в застенках и опять же, никогда не жаловался на это. Лев Николаевич учил нас не только передавая нам свои научные методы, знакомя нас со своей теорией, он учил нас жить, не жалуясь на судьбу.
И вот среди всех моих учителей, пожалуй, главное место принадлежит архимандриту Алипию (Воронову) - настоятелю Псково-Печерского монастыря. Неудивительно, что все это связано с Псковом, поскольку это мой любимый город. Я там провел не один год, находясь в командировках, и сейчас, с Божьей помощью, часто там бываю. И там как раз я познакомился с ним. Батюшка пригласил меня приехать через одного моего знакомого реставратора, потому что знал об иконных выставках, которые я делал в то время. У него были мои альбомы по древнерусской живописи, каталог выставок, статьи мои, и он просто захотел со мной познакомиться. И это была, пожалуй, одна из самых незабываемых встреч в моей жизни.
Встречают всегда, как говорится, по одежке. Только потом, со временем, начинают лучше узнавать человека. Во время первой встречи с отцом Алипием что вам запомнилось в его внешнем облике, что поразило и не забылось до сих пор?
|
||
Сразу с первого дня, как только мы познакомились, я увидел его удивительные глаза, полные доброты: доброты не слащавой, а доброты человека, прошедшего войну, познавшего что такое ужасы войны.
Потом он нам много рассказывал о своей военной жизни. А однажды я спросил его, почему он, такой красивый, молодой, очень способный художник сразу после войны ушел в монастырь. Но он мне сказал: «Савва, там было так страшно! Я видел столько смертей, столько крови, что я дал слово - если выживу, я буду оставшуюся часть жизни служить Богу и уйду в монастырь». Когда окончилась война, он устроил в Москве, в Колонном зале Дома союзов выставку своих военных работ. Она пользовалась популярностью. Устроил выставку, и сразу же ушел насельником в Троице-Сергиеву Лавру. Надо отметить особую деталь - отец Алипий не кончал ни духовной семинарии, ни Академии, он пошел туда с послушанием по своей основной профессии - по профессии художника, и стал реставратором. Его очень тепло принял священноархимандрит Троице-Сергиевой Лавры - Святейший Патриарх Алексий и поручил ему вести реставрационные работы в Лавре.
До этого там восстановительные работы в церквях и с памятниками живописи велись бригадой под руководством академика Игоря Грабаря, у которого, кстати сказать, архимандрит Алипий учился в довоенные годы. Но, как потом рассказывал батюшка, бригада эта работала не очень честно: брала много денег, а результат был не очень хороший. Присмотревшись, он обратился к своему учителю: «Дорогой учитель! К огромному сожалению, результаты вашего труда не соответствуют нашим просьбам и нашим требованиям». И он возглавил сам бригаду реставраторов, и в течение нескольких лет привел многие памятники Троице-Сергиевой Лавры в порядок.
- Вы сказали, что между патриархом Алексием I и отцом Алипием всегда сохранялись теплые отношения. Как вы думаете, что их связывало? Что вообще рассказывал вам батюшка о Святейшем Алексие?
Архимандрит Алипий был очень близок со Святейшим Патриархом Алексием I. В Новгороде он был келейником архиепископа Арсения (Стадницкого), впоследствии митрополита, много сделавшего для сохранения памятников древней иконописи, фресковой живописи в Новгороде. Мой учитель Николай Сычев, будучи еще молодым, до революции, с помощью владыки Арсения создавал церковно-археологический музей в Новгороде, который стал основой блестящего Историко-художественного и архитектурного Новгородского музея-заповедника.
Патриарх Алексий I очень тепло относился к отцу Алипию. Была еще одна причина - у архимандрита Алипия был удивительный голос и слух, музыкальные способности. Патриарх очень любил с ним сослужить, особенно в своем подворье в Переделкине, в Лукине, где батюшка тоже очень много сделал для восстановления убранства небольшого храма.
В конце пятидесятых годов, Святейший Патриарх поручил архимандриту Алипию, тогда еще молодому монаху, восстанавливать разрушенный, но никогда, к счастью не закрывавшийся Псково-Печерский монастырь.
Как известно, монастырь сильно пострадал во время Великой Отечественной войны. Разруха, по описаниям очевидцев, была страшная. Вам довелось видеть монастырь в том плачевном состоянии?
Да. Конечно. Я бывал там первый раз еще тогда, когда отец Алипий еще не получил этот монастырь под свое покровительство. Я видел эти полуразрушенные стены, коровы свободно проходили на территорию монастыря через проломы в стене. Но прошло три-четыре года с того момента, когда архимандрит Алипий оказался там, и я услышал, что там идут восстановительные работы. Работы вели мои псковские друзья архитекторы - реставраторы под руководством известнейшего мастера Всеволода Петровича Смирнова. Отец Алипий принимал участие в реставрации сам - как проектировщик, не гнушался и взять мастерок, работать на выкладке этих стен. И когда я попал туда с Всеволодом Петровичем Смирновым, я увидел монастырь как какое-то реставрационное чудо. Он преобразился как будто заботливая рука прошлась по крепостным стенам, привела в порядок храмы - они были удивительно тонко и гармонично расписаны, купола были позолочены или покрашены соответствующими красками. Я просто восхитился. Но в тот раз мне не удалось познакомиться с архимандритом Алипием, и только через год состоялась наша встреча.
Я расскажу эпизод из нашего с ним знакомства. Когда мы разговаривали, он говорит «Ты откуда?». Я говорю: «Я с Павелецкой набережной». «А, у Павелецкого вокзала. А я, - говорит, - вырос в деревне Кишкино Михневского района». А я говорю ему: «Батюшка, а я там восемь лет провел - моя мама и бабушка снимали дачу, жили у крестьян». Он мне говорит: «Да мы с тобой грибы в одном лесу собирали. Ты вот дуб помнишь там большой? По сколько ты там грибов собирал?». Я говорю: «Были такие заходы, когда один раз садился, ползал, и грибов пятьсот собирал». Отец Алипий: «Вот и я по столько. Там дуб такой, очень удивительный. Под ним только белые растут».
Вот таким он был человеком - простым, искренним, сразу располагал к себе своей открытостью. Почти десять лет совместной жизни рядом с батюшкой стали для меня одной из главных глав, если можно так сказать, в моей жизни. Все, что делал я и мои друзья коллеги, мы все соизмеряли с тем, что скажет, как подскажет отец Алипий.
Он часто настаивал на своем мнении или пожелании? Я имею в виду разговоры о вере, о Православии, которые велись у вас с батюшкой?
Нет, что Вы! Он не был навязчив. Он не говорил: «Давайте с утра идите в церковь…». Его проповедь шла изнутри, и он эти проповеди нам чаще читал на Святой горке, или за столом, за чаепитием, или во время прогулок в окрестностях монастыря. Конечно, принимали мы ходили на службы, но по большим праздникам, когда там собиралось десятки тысяч народу, ему было не до нас, потому он был очень занят. Но мы видели его в эти праздники, особенно на Успение Богородицы, в престольный праздник монастыря - и уже этого было достаточно. Надо было видеть его просветленное лицо!
Вообще, он был служителем Богоматери. Богоматерь - это было все в его жизни. Недаром, когда он умирал, архимандрит Агафангел, один из интереснейших его сподвижников, написал в своем прощальном слове, что когда батюшка Алипий умирал, последние слова его были следующие: «Вот Она, вот Она. Я вижу Её, Богородицу. Дайте мне карандаш и бумагу!». И он начал делать набросок и так и умер с карандашом в руке, пытаясь запечатлеть момент явления ему Богородицы.
Вы сказали, что отец Алипий обладал даром реставратора, художника. Это профессия все-таки из рода высокой эстетики, она далека от тех хозяйственных проблем, которые приходилось решать отцу Алипию, как наместнику? У него получалось это совмещение?
Еще бы! Он занимался всем, вникал во все и у него все превосходно получалось. Это я видел сам. Архимандрит Алипий был вообще универсальным человеком, он мог все. Он был художник, он был строитель, он был поэт, он был, прежде всего, проповедник, он был окормитель целой монастырской братии. Он был хозяйственником - каждое деревце, кустик, высаженный там, начиная от розария и кончая вековыми деревьями - все это находилось под его присмотром.
Я никогда не забуду один случай. Мы с ним шли по монастырю, и там, на откосе от Михайловского собора монах косил траву, и вдруг (а батюшка был очень темпераментным человеком), отец Алипий резко подбежал к этому монаху, воздел кулаки к небу и стал неистово кричать на него: «Что ты делаешь! Что ты делаешь! Кто тебе это позволил?!» Монах прямо таки выронил косу от испуга. Я потом спросил его: «Батюшка, а что он сделал, за что бы Вы его так…?» «Да там же дубки, которые я привез из Михайловского, из Пушкинского имения и высадил, они уже второй год растут, а он их скашивает! Это ведь для меня одно и то же, что ребенка убить!»
Или, скажем, те знаменитые пирамиды из пиленых и наколотых дров. Как они тщательно выкладывались, и за этим процессом лично следил отец Алипий. Знаете, когда поленья складывают друг на друга, вся конструкция постепенно поднимается вверх, и на самом вверху водружается одно поленце. Идет одновременно хорошая просушка и проветривание дров. Ведь это так было красиво! Батюшка сам делал потрясающие засолы огурцов, помидор, грибов - это он тоже сам делал. Огурцы вообще славились не только в монастыре. Солили огурцы следующим образом: осенью опускали на веревке в бочке в речку, которая протекала через монастырь, и огурцы до весны были свежепосоленными, малосольными. Тогдашнее псковское партийное руководство к 1 мая или ко Дню Победы присылало в монастырь за бочкой огурцов, чтобы провести торжественные приемы. И помидоры он тоже солил. Когда была грибная пора, местные жители собирали грибы и приносили в монастырь, а отец Алипий сам у них покупал и отбирал. Я никогда не забуду эти белые грибы буквально янтарного цвета. Никогда в жизни такого больше не пробовал. Это все он делал сам.
Однажды мы с ним сидели вечером, чаевничали, было уже довольно поздно - мы долго засиживались: во-первых, он много рассказывал, во-вторых, слушать было интересно. Не до сна было. И вдруг приходит отец Феодорит - он был фельдшером и пчеларем в монастыре - и говорит: «Батюшка, там ваша любимая корова, что-то с ней творится непонятное - корчи какие-то, боли». Отец Алипий говорит: «Ну, Савва, пойдем - посмотрим». Пришли мы на коровник, он стал её ощупывать, а потом говорит: «Савва, ты уходи, ты на войне не был, мы сейчас с отцом Феодоритом операцию ей будем делать - она что-то проглотила». И буквально через час он пришел довольный, сказал: «Все в порядке, мы ей сделали анестезию, разрезали ей брюхо, она оказывается на пастбище банку из-под консервов проглотила. Мы из неё это вытащили, послезавтра она пойдет на поправку».
Поневоле поражаешься талантам этого пастыря! Отца Алипия, действительно, как Вы сказали, можно назвать человеком универсальным. Но все-таки реставрационная деятельность оставалось его любимым делом - не так ли?
Да, это действительно так. Отец Алипий, используя в полноте свои умения реставратора, просто воскресил монастырь из руин. У меня на глазах произошла полная реставрация монастыря. Он меня и моих друзей, коллег использовал по реставрации памятников, и икон. И мы с радостью откликались на его просьбы. Мне запомнилась одна печальная история, связанная с этим. Почему она печальная, Вы потом поймете. Дело Однажды в летний день он говорит: «Савва, пойдем в Успенский пещерный собор, там за иконостасом (иконостас из огромных икон был поздний - начала ХХ века), мне кажется, - там должны быть фрески ХVI века. Когда храм строился, может быть, их даже писал сам преподобномученик Корнилий». Преподобномученик Корнилий - это один из основателей Псково-Печерского монастыря, которому Иван Грозный отрубил голову в гневе, а потом, раскаявшись, сам нес бездыханное тело по дороге к Никольскому храму, и эта дорога по сей день называется Кровавой. Прп. Корнилий сам и иконы писал и книги переписывал, и вот там, в храме, по мнению батюшки, должны быть фрески. А было солнечное воскресенье, не хотелось особенно работать. Я говорю: «Батюшка, если там эти иконы вынимать, они килограмм по сто весят». А он говорит: «Все уже вынуто - твое дело взять растворители и идти». Я взял элементарное промывочное средство, пришли туда - а там уже лесенка-стремянка стоит. «Вот давай промывай на высоте чуть выше человеческого роста», - говорит батюшка. Он уже все заранее рассчитал. А там, за иконами такой слой грязи и копоти, что уже ничего, никаких фресок не видно. Когда я промыл первое окошко, открылся великолепный фресковый лик XVI века Саввы Освященного. Отец Алипий говорит: «Он хоть и не твой тезка (мой тезка Савва Вишерский), но все-таки Савва. Здесь будет восемь огромных фигур - выше человеческого роста». «Ладно,- говорю, - батюшка, вот съезжу в Москву, возьму на помощь своего коллегу, и будем реставрировать». А он говорит: «Нет, никакой Москвы - ты арестован. Звони Кириллу в Москву, что бы он срочно приезжал». И вот он нас здесь десять дней не отпускал, пока мы не промыли все фрески, и пока не открылась удивительная древнерусская красота. А батюшка уже все обустраивал: двери в диаконник поставили, Кирилл написал иконы в стиле ХIХ века, обнесли это место металлической оградой. Это радость была. Архимандрит Алипий тут же опубликовал свое открытие в Журнале Московской Патриархии, мне он поручил опубликовать в журнале декоративного искусства, потом в альбоме о Пскове. А потом он мне как-то сказал: «Савва, смотрите пока на фрески, умру - забьют опять». Я говорю: «Батюшка, вы что, это же уникально, это же святой Корнилий писал, это же как мощи, как мироточение». Через месяц после его смерти, в 1975 году, иконы поставили на место, и вот уже тридцать лет мы бьемся, что бы это было снова открыто. И я много об этом заботился, и духовенству об этом говорю.
Спустя некоторое время после этого случая, Кирилл, мой друг, увлекся эмалями в византийском стиле: восстановил технику их изготовления, так как у нас в мастерской была печь. Все делалось по византийским образцам - при чем это была не какая-то халтура. У Кирилла был полностью восстановлен принцип обработки. Когда мы показали первые образцы батюшке, он сказал: «Вот надо, что бы эти эмалевые иконы были вделаны в стену монастыря». Мы сначала сделали небольшую икону для Никольского храма: она была поставлена, торжественно освящена. Потом сделали уже большую икону перед входом, над святыми воротами Успения. Эти иконы делали мы подолгу - целый год уходил на это. Потом сделали Богоматерь Одигитрию туда, где Никольский храм и Кровавая дорога. Отец Алипий получал огромное удовольствие от нашей работы - это мы видели и чувствовали. И вот однажды мы приехали с Кириллом в монастырь, смотрим, а ни одной нашей иконы нет. У батюшка характер был решительный. М думаем: «Значит посмотрел, не понравилось и убрал». Приходим в покои к нему. Нас встретил келейник, батюшка в это время переоблачался. Смотрим - Никола висит в красном углу с лампадкой - не отверг. Он выходит, и говорит: «Ну что, эмалей своих не досчитались?.. История совершенно парадоксальная. Приехала делегация православных священников, по-моему из Америки, посмотрели эти эмали, потом поехали в Москву. А на приеме у Святейшего Патриарха Пимена, сказали: «У вас архимандрит Алипий - миллиардер, у него византийские эмали, которые на мировых аукционах стоят сотни тысяч долларов, просто в стенку вделаны». Батюшки их приняли за настоящие византийские эмали. Святейшим Пимен сразу позвонил - сказал убрать. Алипий ему стал объяснять, а он ему все равно: «Нет, это не надо»».
Были эти эмали убраны, после смерти отца Алипия они так и потерялись. Архимандрит Зинон только Николу сохранил.
Известно, что отец Алипий вел занимал жесткую позицию в отношениях с властями. Некоторые представители власти даже его боялись. Вы были свидетелем таких отношений?
Он с властями вообще прекрасно умел находить общий язык. Он нашел общий язык, прежде всего, в том, что не позволил закрыть единственный в Советском союзе монастырь, когда шло повальное уничтожение церквей разбойником Хрущевым. Когда к батюшке приехали представители власти, он им сказал: «Вот посмотрите на монастырь - какая здесь дислокация, танки здесь не пройдут, у меня половина братии фронтовики, мы вооружены, будем сражаться до последнего патрона, вы нас сможете взять только с неба авиацией. А как только первый самолет появится над монастырем, через несколько минут об этом будет рассказано всему миру по «Голосу Америки», по «Би-би-си».
У него были хорошие отношения с первым секретарем Псковского обкома партии Иваном Степановичем Густовым, кстати, очень порядочным человеком.
Отец Алипий всегда делал все во благо монастыря. Конечно, к нему придирались, и суды были частые. «Где лес купил? Он ворованный». А батюшка отвечал: «У нас что - магазины есть? Я купил бы его в магазине с удовольствием». «Где ладан достаете?» - с такими претензиями к нему постоянно приставали. Он сказал: «Савва, если будете писать мою житийную икону, клейма обязательно напишите: двадцать пять судов, которые я выиграл». Так вот он шутил.
К нему ездила вся Россия. Иван Семенович Козловский постоянно бывал на всех праздниках - замечательный наш певец, и художники к нему ездили, и писатели, и начальство - я видел у него там и председателя Совета министров, и космонавтов наших. К нему приезжали, и со всеми он умел поговорить. Но главным для него было служение Богу, он об этом никогда не забывал, и это не становилось стеной для приходящих, и тем самым он, как ловец человеческих душ, преуспел больше, чем кто-либо другой, обратив людей, далеких от Бога к нашей великой Православной вере.
В книге об отце Алипии, которую вы издали, рассказывается о самом главном его служении - служении пастыря, приводящего людей к Богу. Расскажите, пожалуйста, об этом?
Я знаю, я видел, что архимандрит Алипий многим людям заново открыл глаза на мир. Это все можно прочитать в нашей книге. Многим он подарил радость общения с Богом. Сколько художников-андерграундщиков приезжали к отцу Алипию и бросали свои бесовские занятия, обращались к настоящей реалистической живописи. Такой пример в книге приводится в воспоминаниях отца Сергия Симакова. Отец Сергий тоже был подпольным художником, приехал с отцом, увидел архимандрита Алипия, пообщался с ним и стал писать картины на религиозную тему, и не просто стал картины писать, а стал священником, настоятелем храма под Угличем. В прошлом году умерла его матушка, разделявшая с ним его послушание, и он теперь принял монашество - стал иеромонахом Рафаилом и пишет великолепные картины, связанные с русской историей, с историей Русской Церкви. И таких примеров очень много.
|
||
Задача тех, кто участвовал в создании этой книги - прославить имя архимандрита Алипия. Владимир Александрович Студеникин - один из создателей книги, человек воцерковленный, окончил Ленинградскую Духовную Академию, практику во время летних каникул проходил в Псково-Печерском монастыре. Отец Алипий его очень любил, доверял ему экскурсии водить. Володя научился и антикварному делу - отец Алипий привил ему этот вкус хорошего собирателя. Владимир сейчас один из настоящих, хороших собирателей, у него антикварный магазин на Пречистенке «Ортодокс-Антик». Два года назад Володя пришел ко мне, и сказал: «Савва, я дам деньги, мы должны обязательно к памяти батюшки выпустить книгу». Мы сначала задумывали её как воспоминания, а потом, когда книжка уже была готова, и находилась в типографии, мне дали рукопись Андрея Пономарева - талантливого молодого историка, который написал великолепную летопись жизни архимандрита Алипия, и в это же время Володя её в Интернете поймал. Я ему позвонил из Пскова, предложил опубликовать в книге отрывки из рукописи, а он мне говорит: «Не будем считать деньги, полностью её издадим». И вот это издание, я считаю, с церковной стороны великолепно выдержано, а главное - это прекрасная дань памяти архимандриту Алипию. Мы надеемся, что после выхода книги найдутся и другие люди, которые вспомнят что-то об отце Алипии, и мы будем продолжать увековечивать память нашего батюшки, который помогает нам и сейчас жить. Мы всегда в своих молитвах обращаемся к его светлому образу, всегда его поминаем и всегда перечитываем его проповеди, которые сказаны не казенным языком, а языком человека просвещенного, умного, и при этом, простого происхождения, из крестьянской семьи.
Таких людей, как отец Алипий, постепенно становится все меньше в нашей жизни. Мало светильников, освещающих и освящающих нашу жизнь. Все больше той нечисти, ринувшейся к нам, о которой вы говорили. Что нам остается делать?
Эта нечисть, это горе, постигшее нашу Родину - все знают об этом и все это видят. И с этим надо бороться. Каждый на своем месте должен бороться. Не поддаваться, потому что это бесы. И Господь был искушаем диаволом, а уж мы - простые смертные, они к нам все время стучатся и копытцами стучат. Что делать? Молиться, трудиться и верить.
Вы знаете, я верю, что вся эта нечисть, которая ринулась к нам, в нашу жизнь, это явление смутного времени, это все пройдет. А то, что сделал наш народ, победив фашизм, не дав завоевать нашу Родину - подвиги таких людей, как архимандрит Алипий и миллионов наших солдат и офицеров - их подвиги никогда не забудутся.
Самая страшная ошибка Гитлера, это говорили и наши эмигранты, и об этом великолепно писал наш замечательный мыслитель Иван Ильин, что если бы он боролся, как он сам говорил, с большевиками, может быть, война сложилась по-другому. Но он воевал с русским народом, с нашим народом и с его непоколебимой верой. Поэтому эта его война заранее была обречена на поражение благодаря таким людям, как архимандрит Алипий.
С Саввой Ямщиковым беседовал Сергей Архипов
Желающие получить бесплатно книгу "Архимандрит Алипий. Человек, художник, воин, игумен" могут обращаться в антикварный салон "Ортодокс Антик" по адресу: г. Москва, ул. Пречистенка, д.24/1 (м. Кропоткинская) ежедневно с 11 до 19 часов (кроме воскресенья).